ее получили.
– Это не война, – возразил Арнольд, – это резня.
– Резня – древнейшее орудие войны. Когда все остальные орудия, изобретенные человеком, превратились в пепел, когда все колеса разбиты, а все книги сожжены и мы снова копошимся в грязи, клинок резни остается острым и его постоянно оттачивают.
– Это тактика отчаяния. Я ее отвергаю.
– Это истина, освященная веками и еще раз подтвержденная здесь, в этой драгоценной шкатулке цивилизации.
Де Торси молча отвернулся.
Тангейзер не знал, зачем вступил с ним в спор. Ведь он сам рекомендовал Рецу нечто подобное. Вины за собой иоаннит не чувствовал, как ни старался, и это заставило его задуматься о состоянии своей души. У него была цель, и сейчас важна была только она. На остальное плевать.
Матиас почувствовал, как Грегуар дергает его за рукав. Следовало отдать должное мальчишке – он взял себя в руки и теперь указывал на голову Орланду. Тангейзер понял, что не ощущает никакого движения у себя за спиной. Заметив скамью у стены, он поспешил туда и положил на нее пасынка. После этого он немного помассировал затекшее плечо. Арнольд снял факел с подставки на стене и осветил больного. Губы и лицо Орланду побагровели. Поначалу казалось, что он не дышит, но потом его грудь стала медленно приподниматься и опускаться, а лицо побледнело.
– Вероятно, он сдавил сердце и легкие весом собственного тела, – предположил госпитальер. – До улицы далеко?
– Если нас не остановят, минута или две, – ответил де Торси.
– Ворота охраняются?
– Швейцарскими гвардейцами Анжу, которые хорошо меня знают – я часто приходил вместе с ним с проверкой.
– Лошадь сможешь добыть?
– Это займет больше времени, чем дойти пешком.
Матиас снова взглянул на Орланду – тот выглядел не хуже, чем прежде.
Рыцарь еще раз размял плечо, опять взвалил на себя пасынка и последовал за Арнольдом.
Они двинулись на восток, прочь от внутреннего двора, и погрузились в лабиринт коридоров. На пути им попался еще один труп, потом еще и еще. Проходя мимо статуи в нише стены, Арнольд вздрогнул. Его пальцы сжали рукоятку меча.
– Именем короля, выходите! – крикнул молодой человек.
Тангейзер попятился, схватившись за кинжал.
Из ниши выступила хрупкая фигурка. Освещенное факелом лицо юноши было бледным от страха. При виде госпитальера беглец побледнел еще больше. Если в его груди еще и теплилась искра надежды, то теперь она окончательно угасла. Белокурый Юсти, единственный выживший из своего клана. Юноша был в черном, как все гугеноты, и без оружия. И он явно не сомневался, что пришел его смертный час.
– Его зовут Юсти, и он безвреден. Идем, – поторопил своего проводника Матиас.
– Если мы оставим парня тут, его выследят и убьют, – возразил Арнольд.
– Жаль, –
