парня».
Они словно насильно мучили его рассудок, едва Тархельгас прекращал рубить головы или выслеживать ту самую жертву, из-за которой он стал охотником.
Чтобы отстраниться, Тибурону пришлось выпить остатки самогона, что не дало ровным счетом ничего. Он оставался сидеть у слабо полыхающего очага и ворошил угли обломанной веткой, порождая сноп искр.
Охотник кидал обрывки непонятных фраз. Тихо бормотал что-то себе под нос. Кажется, спорил сам с собой.
Или же с голосами?
Он был поглощен этой странной беседой настолько, что полностью погрузился сознанием в темно-алую пляску огней и редкий треск раскаленного дерева. Возможно, даже не сразу услышал посторонний голос, раздавшийся в пристанище.
– Вам нужно подписать приказ по Ахора. Бумаги в сумках.
– Успеется, – заговорил Тархельгас немного погодя, после чего добавил: – Ты оказался крепким малым.
– Неужели следовало ожидать от потомка двенадцати чего-то другого? – Балес был все еще слаб, но старался говорить твердо.
Охотник не ответил, поэтому парень продолжил:
– Вы ведь знали, что ту тварь нельзя было убивать.
– Культ зверя, – пояснил Тархельгас, что бы это ни значило.
Он грузно поднялся, взяв с края очага жидкий супец специально для парня, и передал ему прямо в руки.
– И все же вступились за меня, представляя, какие будут последствия.
За неимением ложки Балес просто отпил из миски, чувствуя живительное тепло, растекающееся по телу. Казалось, силы начали возвращаться к нему.
Тибурон в свою очередь вновь не удостоил того ответом. Сел подле очага, продолжая ритуал, будто искал успокоение в огненных всполохах.
– Вы сказали, что не стоит мне расплачиваться за грехи отца. Поэтому согласились взять меня. Чтобы убить? Отплатить ему за предательство?
– Позволить умереть и убить – в котлах это две разные вещи. Тогда, наверное, я склонялся к первому. Стоять и смотреть, как погибает его наследник, было бы честным ответом на то, что сделал Шатдакул.
– Зачем было спасать меня?
Может, Балес еще не отошел от отвара, которым напоил его охотник, или же был слабее, чем предполагал, но на мгновенье ему показалось, что над очагом склонился не Тархельгас, а черный силуэт духа котла.
– Почему? – он погнал морок прочь, повторив вопрос.
«Жизнь превыше всего, и мы – ее защитники», – он повторил про себя девиз касты, но едва ли сам верил в эти пустые слова. Причина была в другом.
– Они были против.
Тибурон заговорил почти шепотом. К тому же четкого ответа у него не было.
– Кто?
– Голоса.
– О чем вы? – он не понимал, почему охотник просто не ушел. Зачем тратить столько времени на него, если месть отцу не имеет места быть? Дело ведь точно не в Ахора. – Что вы хотели этим…
– Отдыхай, – Тархельгас спокойно прервал
