Потом он вернулся, ввязался в какой-то криминал, и его убили. Гордей им очень гордился и часто вспоминал, хотя от этого не было толка: мы уже не боялись.
Бабушка Маша и кто с ней жил
– Лена!
Я сидела за столом и решала очень сложную задачу: как бы выглядела моя подпись, если бы меня звали Паола Линьярес. На последней странице тетрадки уже были подписи за Дарью Красноперекопскую и Елизавету Май. Для себя самой – Елены Поповой – я уже придумала пять вариантов подписей, а окончательный выбор решила отложить до того дня, когда буду получать паспорт. Мне нравилось выдумывать подписи разных людей – случайных знакомых или героев фильмов и книг. Хотелось, чтоб по подписи – по нажиму, наклону букв, их округлости или остроте, по сплошным или прерывистым линиям – можно было создать образ человека: Дарья Красноперекопская в моем воображении была серьезной девочкой в школьной форме (ее имя я прочитала на формуляре библиотечной книги и знать не знала, какая она), у Елизаветы Май были вьющиеся волосы, она жила в соседнем подъезде и только недавно научилась говорить, а Паола Линьярес обитала в сериале и строила всем козни.
– Лена! Хватит заниматься ерундой!
Мама положила руку мне на плечо, нагнулась и сказала у самого уха, так что шею защекотало ее дыхание:
– К бабушке! Сегодня вы едете к бабушке Маше!
Я вздохнула и закрыла тетрадь. Бабушка Маша жила в Заводске. Нас с сестрой отпускали к ней вдвоем: я считалась достаточно взрослой, чтоб проехать на электричке, а потом на автобусе.
– Я уже Наташку одела, а ты тут возишься… пока ты оденешься, она уже сопреет…
Наташка – одетая в толстые вязаные штаны, платье и кофту – ныла что-то бессвязное, но я понимала, чем она недовольна: ей не хотелось к бабушке. В прошлый раз сестра стащила там помаду – красивый футлярчик с тонкой золотой полоской посередине. В нем и помады было всего ничего: бабушка аккуратно выковыривала помадную массу спичкой и размазывала по губам. Когда сестра навозюкала свои губешки темно-бордовым, я чуть не умерла со смеху. Бабушка быстро обнаружила пропажу и позвонила маме, которая нашла помаду у Наташки в кармане. Так что сегодня сестре перед бабушкой очень стыдно.
– Не поедем, давай не поедем! – ноет она мне. – Давай опоздаем!
Мы вышли из дома и идем на станцию, сестра нарочно упирается, я как будто камень за собой тащу.
– Нат, – говорю я, – а давай поиграем!
– Во что?
– Давай загадаем по желанию, и если насчитаем по дороге я – пять беременных женщин, а ты – пять летающих коров, то наши желания сбудутся!
– Чего?
– Говорю тебе: я должна насчитать пять беременных женщин, а ты – пять летающих коров!
Она все-таки задирает голову на секунду:
– Коров? – а потом решительно произносит: – Нет!
– Ну а что ты хочешь считать?
– Бабочек!
Сейчас, вообще-то, зима, и считать бабочек
