радостную весть, что Платов прибыл на дорогу из Рудни в Смоленск и уже вошел в сообщение с 1-ю армиею. Узнав об этом, он предписал атаману донцев немедленно войти в сношения с начальниками наших авангардов, графом Паленом и Шевичем; прикрыть сильным отрядом левое крыло армии и, состоя в связи с высланным из Смоленска в Красный отрядом генерал-майора Оленина, наблюдать и прикрывать дороги: из Любовичей и Рудни к Дубровне и из Рудни в Смоленск и далее, к Холму; учредив в Холме сильный аванпост, оставаться там самому с резервами и, наконец, отрядить, под начальством Винценгероде, четыре казачьи полка на дорогу из Поречья к Духовщине, по которой были отправлены все тяжести.
Этим полкам, усиленным Казанским драгунским полком, предписывалось посылать разъезды, как можно ближе к Велижу, истреблять неприятельские партии, брать пленных, стараться узнавать от них: кто именно идет на нас и в каком числе, тревожить денно и нощно левое крыло неприятелей и не допускать их до дальнейшего распространения в нашу землю.
Таковы были распоряжения, сделанные Барклаем де Толли, тотчас по получении известия о прибытии Платова, которого движения и действия сделались с того времени нераздельными от 1-й армии, во все время начальствования ей Барклая де Толли. Отряд, порученный генерал-адъютанту Винцингероде, оставался постоянно на правом крыле нашей армии и во все дальнейшее время войны действовал отдельно.
Между тем как 1-я Западная армия подходила к Смоленску, приближался туда и Багратион, который, удовлетворяя желанию Барклая де Толли, опередил свои войска и 21 числа приехал в Смоленск. Несмотря на свое старшинство, он первый явился к Барклаю. «От свидания главнокомандующих, – читаем у Данилевского, – зависело многое, весьма многое.
Во время отступления случались недоразумения между ними касательно взаимных действий их. По великому пространству, разделявшему армии, один не мог в точности знать препятствий, какие должен был одолевать другой. Барклай де Толли винил князя Багратиона, почему не пробивается он для соединения с 1-й армией, а князь Багратион досадовал на своего товарища, зачем он не атакует французов и тем лишает его средств идти к Двине.
По мнению князя Багратиона, 1-я армия наступлением своим на Наполеона принудила бы его притянуть к себе Даву, и тем очистила путь 2-й армии. Барклай де Толли оправдывался невозможностью действовать наступательно, в чем князь Багратион сначала не был убежден, ибо не знал о силах неприятельских, находившихся против 1-й армии, равно как Барклаю де Толли неизвестны были препятствия, с коими должен был бороться князь Багратион. При свидании главнокомандующих все объяснилось: недоразумения кончились.
Несравненно важнее было решение вопроса: кому принять верховное начальство над обеими армиями, на что предварительно не было дано повеления. Князь Багратион был старше Барклая де Толли в чине, но Барклаю де Толли, как облеченному особенной доверенностью Монарха, не были сокрыты
