одна крыса будет перетёрта и смешана с добрым центнером детского яблочного пюре «Неженка», то никто её даже не заметит, а что касается микробов, то они гибнут в автоклавах при стерилизации под большим давлением.
Чуб смеялся над женской слабиной относительно грызунов. Сам же не брезговал съедать по доброму десятку банок «Неженки» за каждую смену, не забывая и домой всякий раз выносить через проходную столько, сколько получалось напихать за пояс брюк под телогрейкой. Мужики, работавшие на проходной, никогда к нему в брюки не лезли, а о регулярных полицейских проверках заводское начальство загодя предупреждало своих работников. Поначалу Чуб таскал домой также и яблоки, но вскоре они обрыдли и родителям, и Машке, а уж он сам давно на них смотреть не хотел.
«Неженки», конечно, не хватало, чтобы как следует напитаться требовательному взрослому человеку, однако дома она являлась некоторым подспорьем в еде; а матери сладкое яблочное пюре даже нравилось. Вдобавок батя в скором времени наладился сбраживать «Неженку» и гнать из получавшейся браги самогон. Которым в силу необходимой благодарности стал щедрее делиться с Чубом, дабы тот не прекратил поставки необходимого сырья.
В прежней жизни случалось немало досадного – такого, от чего можно было не только расстроиться, но иной раз даже сдвинуться в трудновменяемую сторону. Тем явственнее ощущалось, что с недавних пор всё стало иначе. Не зря говорят: не тот казак, кто переборол, а тот, кто извернулся. Некоторые люди любят проявлять активность, принимая участие в разнообразных делах и происшествиях, но Чуб ни к чему подобному не стремился и даже малейших позывов не испытывал: ему хватало собственной жизни, а посторонним явлениям вольно складываться и без его участия, так он считал.
Теперь Чубу не приходилось ни изворачиваться, ни тем более пересиливать напор обстоятельств. Всё остальное, кроме этого, представлялось ему незначительным. Как сложилось, так и получилось – и оказалось прямо противоположным тому, чего он опасался поначалу. Оставалось лишь самую малость успособиться существовать без посягательств на несбыточное, приладиться к струению равномерной обыденности. Пустяки. Тем более что больших амбиций в нём не возникало. Да и малых, наверное, тоже (а если и возникали, то в зачаточном и очень притаённом виде, ибо ему не доводилось отягощаться ими применительно к любой из сфер своего текущего существования). Каждодневная повторяемость событий – без разбегов и спотычек, без вынужденных вихляний и подскоков – это было то, что надо.
Да, это было Чубу в самый раз.
Глава четвёртая
– Обезьяны не читают философию!
– Почему же, читают. Только они её не понимают.
(Художественный фильм «РЫБКА ПО ИМЕНИ ВАНДА»).
«Хороший, плохой… Главное – у кого ружье!»
(Художественный
