всякого порока.
Воздев руки к Сотворителю и Алтарю, благословляя Машины Творения на Шаг вперёд, на борьбу с Хаосом, на дарование миру жизни, Часовщик повернулся к нему спиной.
В единственно верный момент, когда все механизмы мира сходились в единой точке, дающей ему первую и последнюю от самой Зари мира возможность совершить задуманное, он не знающей сожалений рукой вытащил из складки одеяния кинжал и замахнулся, чтобы снять наконец с лица мира повязку, делающую его слепым.
Он ударил.
Но удар этот цели не достиг. Все чувства, всё приводящее его в восторг от ясности восприятия напряжение, державшее его столько лет, взметнулось, зарделось, доходя до своего пика и… мёртвый, он застыл, ещё стоя на ногах, с грудной клеткой, в которой уже не было сердца.
Часовщик замер, видя, что произошло, и, не дрогнув, не отступив назад перед атакой убийцы, посмотрел в его застывающие в смерти глаза, а как только он упал – в сияющие ясной бирюзой глаза Ювелира, появившегося за спиной сошедшего с ума от любви к Сотворителю клирика. Ювелир медленно смежил, а потом снова открыл веки, взгляд его был затуманен, и сознание, как сразу же отметил Часовщик, не ясно.
Тело несостоявшегося убийцы упало на ступени перед Алтарём. Мрамор окрасился вырывающейся из раны толчками кровью.
Часовщик же поспешил снять с себя богатое, расшитое для служения Сотворителю одеяние и накинуть на плечи Ювелиру, одновременно его при этом обняв и поддержав. Он обратился к собравшемуся в Храме своему народу:
– Возлюбленные чада Сотворителя! Вы видели, что произошло! Солнце, как и было предсказано, последний раз показалось нам, и мы причастились светом! Мой брат, исчезнувший с ложа, где ждал он возвращения в мир, вернулся! Похищенный Конструктором, презревшим правила и законы, утверждённые Сотворителем, мой брат вернулся! Чтобы спасти Меня и защитить истину, которую говорит нам Господь! Чтобы защитить Храм! Итак, видим мы, что бог наш жив! И нет числа его славе и нет предела сиянию его! И нет сомнений в его милосердии!
Зал Храма затопили радостные возгласы и одобрительный звон браслетов с бубенцами, которыми прихожане выражали свою радость каждому свидетельству Шага вперёд и каждому явлению воли их бога.
Часовщик протянул свободную руку вперёд, дав коснуться себя лицом и губами нескольким ближайшим механоидам, выбирая тех из них, кто искренне прилепился душой к Храму и больше делал для него, однако, когда те же руки потянулись к его брату, Часовщик отвёл его на шаг дальше от толпы. Он не был уверен, чтоэто безопасно.
Ювелир, всё это время молчавший и никак не реагировавший на объятие Часовщика, покачнулся и упал бы, если бы брат его не придержал. Часовщик прижал его к себе крепче. Внимательно пробежался он взглядом по лицам присутствующих механоидов, отметив тех из них, кто не успел спрятать под маской ликования страх, тревогу, разочарование. О заговоре
