что Настя с рождения помнила в доме, были старинные напольные часы, почти с неё ростом, стоящие в кабинете отца.
В сумку их не сложить, конечно, но у неё было несколько снимков, где её сфотографировали возле них – видимо, отец тоже любил их, раз фотографировал около них дочь. Она взяла фотографии отца и матери и свою – с напольными часами. Сунула было в сумку медведя, но потом передумала и оставила его на кровати: сбегать так сбегать, нечего тащить за собой закончившееся детство…
Михаил Иванович вошёл в дом, с порога рванув с шеи галстук и сбросив туфли, протопал на кухню и глотнул воды прямо из чайника.
– Насть! Настёна!
Швырнув пиджак вслед за галстуком, поднялся в комнату дочери, распахнув дверь. Большой белый лист чайкой взлетел и снова опустился на покрывало…
Глава 2. На взлётной полосе
Если беспорядок на столе означает беспорядок в голове,
то что же тогда означает пустой стол?
Альберт Эйнштейн
– Не в курсе, зачем меня Хозяин вызвал? – спросил Зодчий Главного Распорядителя.
– В курсе. На экскурсию поедете, так что ботиночки смени, пижон старый, вон там, в тумбочке, я твои старые держу, прорабовские.
Михаил Иванович кивнул и молча быстро переобулся. Потом, осторожно оглянувшись на секретаршу, заглянул в кабинет Хозяина. Его там не было, и он просочился внутрь, не понимая до конца, зачем, он это делает. Этот кабинет не сильно изменился с тех пор, как сменился хозяин. Та же тяжеловесная мрачная дорогая классическая мебель. Тот же компьютер и часы на стене. Те же шторы на окнах. А вот стол изменился. С него исчезли дорогая подставка для часов и ручек, телефон, стопки бумаг в лотке, дешёвая и довольно вульгарная статуэтка жареного петуха, новогодний «прикол», и фото двух маленьких мальчишек – в коляске и на трёхколёсном велосипеде. Столешница была пустой и ровной и казалась поэтому огромной, почти бескрайней.
Он снова оглядел стол. Даже фотографии в затейливой рамке ни одной нет.
«Как в операционной! Семьи нет, и фото нет. И ради кого он так пашет?»
– Михаил Иванович? Здравствуйте!
– Здравствуй, Владимир Алексеевич. Извини, что зашёл, думал ты здесь.
– Едем, Михаил Иванович. Время! – не отреагировав на вторжение в его кабинет, сказал Хозяин.
Они сели в машину и поехали к выезду из города.
«В Ножик, что ли понесло? Зачем это?»
В каждом городе есть такой район – ФПК, ЖСК или МЖК, спальный район, возникший на отшибе, на месте какой-нибудь снесённой деревни, или осушенного болота, или закатанного асфальтом пустыря, в котором квартиры «улучшенной планировки» заселяют очередники какой-нибудь местной фабрики, а улучшений-то всего два: кухня чуть больше обычного спичечного коробка старых «хрущёвок» и лоджия, превращаемая со дня новоселья в подсобку.
Районы эти действительно спальные: люди приезжают туда хмурые и мрачные после
