он. – Вот Виктору Сергеевичу, ввиду резаной раны на левом предплечье, необходимо ввести противостолбнячную сыворотку. Однако сыворотка эта у меня отсутствует уже полгода, несмотря на все отправленные заявки. А что, если Виктора Сергеевича столбняк дугой загнет? Может такое быть?! Вполне!
– Ой, господи, – заплакала баба. Иваныч и Татарин сурово пригорюнились. Очнувшийся Витёк безучастно смотрел в потолок, прощаясь с жизнью.
– Могу, – продолжал юный эскулап, – зашить и продезинфицировать. Правда из обезболивающих у меня только две ампулы «Новокаина». Так, а шовный материал? Был. Вроде…
В этот момент Витёк в красках представил, как Сашка трясущимися руками зашивает ему рану большим кривым крючком, промахивается, матерится, кладет шов сикось-накось…
– Вот что, – простонал пациент. – Делай, медик хренов, повязку и вали отсюда. А ты, Олька, готовься. Домой пойдем.
Спорить с Витьком почему-то никто не решился. Фельдшер насыпал в рану стрептоцида, наложил тугую повязку, густо измазал йодом неглубокие царапины и порезы на лице пострадавшего и удалился. Правда шепнул вышедшему за ним Иванычу, что пациента нужно обязательно отправить в город в больницу, а иначе он, Сашка, как высококвалифицированный специалист, ни за что не отвечает.
Домой Витёк, опираясь на крепкую руку бабы, добрался не скоро, но благополучно. Он повалился на кровать и потребовал полстакана водки. Деморализованная баба послушно поднесла. Употребил, как лекарство.
– Вить, – всхлипнула баба. – Как же ты теперь? Побился же.
– А, ничего, обойдется, – слабо махнул здоровой рукой Витёк, проваливаясь в хмельное, послеадреналиновое забытье.
Утром он почувствовал себя на удивление неплохо. В зеркало смотреть было страшновато, но голова не болела, внутри ничего не ныло, лишь рану под повязкой жгло и дергало.
Баба принесла градусник. Выяснилось – повышенная температура.
– Ой, ой, – поцокал языком заглянувший проведать соседа Татарин. – Надо в город, в больничку!
– Точно надо! – подхватил явившийся тесть. – Я у Сашки и направление взял! – он выудил из кармана и шлёпнул на стол бумажку с неразборчивыми каракулями.
– Да вот еще! – заупрямился Витёк. – Так пройдет.
Город он ненавидел лютой ненавистью.
– Витя, родненький, – заголосила баба поминально, – пожалей ты меня и себя. Пропадешь ведь без лечения!
И начались танцы с бубнами:
– Медицина – сила!
– Инфекция в тебе!
– На какие хоронить-то будем?!
– Небось и завещание не писал?!
– На дочь мою плевать, значит?!
– Ты же умный мужик!
– Корову хотели купить! А что теперь?!
– Мы за Олькой присмотрим!
Вскоре Витёк сдался.
Везти
