style="font-size:15px;"> Упруго поднявшись, индеец скрылся в зарослях чаппараля. Вскоре закрутился стартер, басисто взревел мотор. Царапая борта, «Форд» сильно вздрагивал, будто чуял колючки металлической облупленной кожей.
Вакарчук торопливо набил рот и плеснул кофе в кружку.
– Заварено по-ковбойски, – хмыкнул Максим. – Подкова не утонет.
– А то!
Призрак Медведя пил маленькими глоточками, жмуря обсидиановые глаза, пока не выхлебал полную чашку.
– Едем! – выдохнул он.
– А что надо сказа-ать? – напел Степан вкрадчивым голосом.
– Спасибо? – Максим неуверенно забросил ответ.
– Хау! – улыбнулся Чак.
– О!
Посуда, одеяла, припасы переместились в кузовок пикапа. Хлопнули дребезжащие дверцы. Машина заворчала и тронулась, покатила по сухому руслу-арройо, вторя затейливым изгибам.
Вспугнутая тишина помаленьку возвращалась, подтягиваясь к кострищу. Ни звука.
Из зарослей выглянул молодой койот. Беспокойно оглядевшись, зверёк потрусил к костерку, залитому кофейной жижей. Порыскал, скуля – и вцепился в огрызок, заглотал жадно и счастливо.
Вдали, на склоне холма, разгорелись красные стоп-сигналы, словно открылись недобрые глаза. Койот шарахнулся, поджимая хвост, но не ушел – запахи одолели страх. Вытянув мохнатую шею, он завыл – тихонько и боязливо, будто жалуясь Большому зверю на свой голод и винясь за трапезу.
Тот же день, раньше.
Первомайск, улица Ленина
Чужая страна – чужие правила. Другая жизнь. Всё иное – повседневные привычки, принятые нормы общения…
Саймон вышел у сквера Победы и проводил глазами фырчащий «Икарус». Автобус, потряхивая «гармошкой», свернул на мост, желтым коробчатым силуэтом скользя вдоль строя пирамидальных тополей. Снег почти стаял с мостовой, лишь кое-где белея наметами, зато на газонах и в парке напротив – сугробы по колено. Русская зима.
«Внедряемся!» – кивнул себе Саймон Грин.
Вытряхнув из надорванной пачки папиросу, он дунул в мундштук, не зная, зачем, но все русские так делали, закуривая. Чиркнул спичкой, втягивая вонючий дым, скосил глаза на тлеющий кончик.
«Турецкий «Кара-Дениз» покрепче будет, – подумалось ему, – но есть что-то общее. Дерет горло…»
Саймон пригляделся к блеклому рисунку на пачке, выполненному в два цвета – пологие сопки, на склонах тает снег, а надо всем – лучистое солнце.
«Колыма, однако!» – развеселился Грин, и зашагал к продснабу, поглядывая вокруг, сверяя свою манеру вести себя с поведением «вероятных противников».
Люди как люди. Озабоченно торопятся, припаздывая на работу. Тяжеловесно, устало шагают, возвращаясь со смены. Старушка, закутанная в шерстяной платок поверх уродливого черного пальто, неторопливо ковыляет, припадая на палочку. Мальчишки, толкаясь и смеясь, лупят друг друга портфелями. Жизнь как жизнь.
Решив,
