но он был без сознания, и она сразу стала звонить Виктору Борисовичу. Тот был на совещании и отозвался только через полчаса. Почему мать сразу не вызвала скорую помощь и не позвонила Олегу, непонятно. Она говорит, что была в трансе и не соображала, что делает, надеялась только на Виктора Борисова. Когда он появился, то первым делом вызвал скорую помощь, но Дмитрий Иванович успел скончаться до ее приезда. Запоздалые действия семейного врача не смогли спасти пациента. Посмертный диагноз – обширный инсульт.
Екатерина Петровна присутствовала на похоронах отца, но на поминки не пришла. На кладбище лишь одну, отдающую театральностью, фразу бросила ему в лицо: «Ваш род проклят!»
Олег курил одну сигарету за другой, но я не делала ему замечаний. Сегодняшняя исповедь давалась ему нелегко. Он снял очки и стал их протирать. Я впервые видела его без очков, но его глаза не показались мне беззащитными, как это бывает у многих очкариков. Он смотрел на меня яркими карими глазами, в которых отражалась смесь разнообразных чувств.
– Я еще ни с кем не затрагивал эти темы столь откровенно, – сказал он, – даже с Пашей.
Помимо воли я почувствовала себя польщенной его доверием и накрыла своей ладонью его руку, лежащую на столе.
– Это очень хорошо, что ты мне это рассказал. Кажется, я начинаю кое-что понимать. В двух смертях близких тебе людей много неясного и подозрительного, и ты хочешь разобраться, чтобы нормально жить дальше. Я постараюсь тебе помочь.
Когда моя рука незаметно оказалась в его руке, я пришла в себя и, высвободив свою руку, внимательно посмотрела на него:
– Думаю, ты мне еще не всё рассказал, но на сегодня довольно. В общем, можешь на меня положиться.
– Я знал это с первой минуты нашего знакомства, – улыбнулся он. – Хотя, нет! Я это понял несколькими минутами позднее, когда ты топнула на меня ногой на вокзале.
Мы рассмеялись, вспомнив в подробностях ту сцену, и впервые за два месяца знакомства между нами возник такой близкий контакт. Он опять взял меня за руку, и моя кисть оказалась зажатой в его ладонях. Он же не сводил с меня доброжелательного, а то и нежного взгляда. Я была в замешательстве. Меня спас звонок мобильника. Высвободив руку, я взяла телефон и, увидев, кто звонит, вспыхнула с головы до ног. Затем посмотрела на Олега, давая понять, что хочу разговаривать без свидетелей, но он не сдвинулся с места. Тогда я пулей выскочила из кухни и, затаившись в своей комнате, с бьющимся в горле сердцем, ответила на звонок.
– Здравствуй, Маша. Это я, – произнес Артем.
Давно следовало бы забыть этого предателя, но я замирала, обмирала и таяла от его голоса, и ничего не могла с этим поделать. Наверное, он подумал, что я разговариваю с ним слишком сухо и даже недоброжелательно, но я просто могла выдавливать из себя лишь отдельные слова, на фразы дыхания не хватало, да и мой голос напоминал скрип немазаной телеги. Всё же соображать я как-то могла, так что поняла, чего он от меня хочет. Артем
