снова повернулся ко мне и долгое мгновение на меня смотрел. Выражение лица его сделалось совсем уже отстраненным, глаза – не по-человечески бесстрастными.
– Пища, – сказал он. – Что же еще?
– Почему это я вам не верю? – заявил я.
Томас все смотрел на меня, и взгляд его похолодел еще сильнее.
– Сменим тему. Вот прямо сейчас.
Я подумал и решил не искушать судьбу. Он так старался не выдать своих чувств, что я невооруженным глазом видел, сколько всего кипит в нем. Если он не желает говорить об этом, не стоит терзать его дальше.
Черт, если уж на то пошло, мне и не хотелось на него давить. Конечно, Томас – хитрозадый, скользкий тип, вызывающий у подавляющего большинства собеседников желание прикончить его. И раз у нас с ним столько общего, он против воли вызывает у меня некоторую симпатию. В общем, я не стал загонять его в угол.
С другой стороны, так недолго и забыть о том, кто он такой, а вот этого я себе позволить никак не могу. Томас – вампир Белой Коллегии. Они не пьют кровь. Они питаются эмоциями, чувствами, черпая с ними из своей жертвы жизненную энергию. Насколько хватает моих познаний, лучше всего для этого подходит секс; поговаривают, что их брат способен соблазнить даже святого. Я видел раз, как Томас начал кормиться, и то, что было в нем нечеловеческого, завладело им целиком. Оно превратило его в ледяное, прекрасное, белое, как мрамор, воплощение голода. Не самое, в общем, приятное воспоминание.
Конечно, Белые представляют собой куда менее значительную силу, нежели Красные, да и организованной агрессивности у них на порядок меньше. Нет у них и подавляющей, наводящей ужас энергии Черной Коллегии. Зато они лишены обычных, присущих остальным вампирам слабостей. Солнечный свет не представлял для Томаса никакой угрозы, и, насколько я мог судить, кресты и прочие священные символы тоже не особо его пугали. Однако же то, что из всех вампирских Коллегий они менее всего отличаются от людей, не делает Белых менее опасными. Собственно, на мой взгляд, в некотором роде они представляют собой куда более серьезную угрозу. Скажем, я хорошо знаю, что делать, когда какая-нибудь покрытая слизью сволочь из адских закоулков бросается мне в лицо. Не так просто оставаться начеку, имея дело с кем-то, столь похожим на меня самого.
Кстати, напомнил я себе, все идет к тому, чтобы я согласился помочь ему и взялся за работу так, словно Томас – обычный клиент. Возможно, это не самый умный поступок из всех, что я делал. Который вполне может привести к смертельно опасным последствиям.
Он снова замолчал. Я остывал после беготни, драки, воплей и всего такого, и в машине становилось до неуютного холодно. Я поднял стекло, отгородив салон от свежего осеннего воздуха.
– Ну, – произнес он наконец. – Так вы поможете мне?
Я вздохнул:
– Мне и в одной машине-то с вами не полагалось бы находиться. У меня и без того хватает проблем с Белым Советом.
– Ну и дела, чтобы ваши да вас не любили! Поплачьтесь мне в жилетку!
– Смейтесь, смейтесь, – буркнул я. – Как его зовут?
– Артуро Геноса.
