конкурсантка прошлого года, – остановившись рядом с нами, заговорила маленькая черненькая женщина, обращаясь к одутловатому хлыщу в бархатном пиджаке. Она подталкивала к нему длинную худую брюнетку со зло поджатым маленьким ртом.
– И как вам в Монако? – обратился я к Масе, потягивая из треугольного бокала чего-то очень крепкого, сладкого и густого.
– Что там делать, в этом Монако? – сказала Мася, прикладываясь к стакану с яблочным соком, – Как московский спальный район, только возле моря.
– Вы там часто бываете?
– Бываю, ага. В прошлый раз там в музее разрезанную овцу показывали. Мы ее купить хотели, да в цене не сошлись. Хотя я даже рада. Ну что это за украшение? Кишки овечьи за стеклом. Я бы ночей не спала. А Суржик говорит, что вивисекция.
– Инвестиция, – поправил Марк, который тоже был в Монако и теперь я догадываюсь, кто его вояж финансировал.
– А чучело человека купить не хотите? И такие есть выставки – я вспомнил недавно прочитанную статью.
– Не зна-аю, – задумчиво протянула она.
Марк захихикал.
– Мась, мы же видели с тобой! В Берлине! Помнишь, там мертвяки чай пьют, в спорт играют.
– Ой, не напоминай! – белое лицо ее ненадолго исказила гримаса.
– А какая вам разница? – спросил я, – Что там мертвое тело, что там?
– Человека на витрину нельзя, – сказала Мася с видом прямо-таки богомольным, – Это святое.
А дур на витрину выставлять, конечно, благое дело, подумал я, наблюдая краем глаза, как бархатный франт лениво цедит что-то юной брюнетке в приклееную улыбку.
– Святое – не святое, а сама себе титьки вставила, – сказал Марк.
– Но это же для красоты, – сказала Мася, ничуть не смутившись.
– А на вид и не скажешь, что подделка, – сказал я, глянув на два упругих мячика под белой тканью дорогого платья.
– Да, я вся с ног до головы переделанная. Не до конца еще, но почти. Боюсь, как бы не переборщить. Сергей Владимирович рекомендует очень, только всегда говорит, что от него слышать хотят, потому что бабла хочет. А я же не хочу, как Варвара Петровна, которая спать не может, потому что не закрываются глаза.
– О, дивный, новый мир! – только и смог воскликнуть я.
Франт уводил брюнетку, миниатюрная сводня, тем временем, устраивала судьбу другой своей воспитанницы.
На обратном пути Марк и его волшебница обсуждали что-то до крайности фейное. Я молчал. Молчал и шофер, похожий не то на аристократа, не то на дворецкого.
Немой, наверное, чтоб коммерческих тайн не разглашал, подумал я.
– Пока-пока, увидимся, – сказала Мася напоследок, когда машина домчала нас до дома. Она поцеловала меня в щеку душистым поцелуем и, тронув за плечо своего немтыря, велела ехать.
В другой жизни я бы точно в нее влюбился. Такая дура, что просто глаз не оторвать.
– Ну, и как? –
