выглядит. Слишком мало материала для фантазий и создания очередной иллюзии жизни. Голос был приятным, но озвучивал совершенно возмутительные вещи.
– Как это зачем? – Вадику уже явно не нравилась Жердь. – В войну играть будем, снежками броса…
– Через месяц твоя крепость растает, и ты будешь играть в луже, – уверенно заключила Жердь. – Пошли отсюда, Даш, – она взяла подругу за руку и потащила прочь.
Вадик ничего не понял. Ругаться матом он тогда не умел – явная недоработка соседа-алкоголика (да-да, интеллигенция, а еще и творческая, тоже пьет), и как выразить обиду за глумление над его светлой затеей не знал. Реветь из-за девчонки было стыдно даже наедине с собой. Тогда он еще не знал, что плакать все равно придется… Буквально через несколько лет, именно из-за Саши.
А пока его одолевали безответные вопросы. Как? Как эта мелюзга опорочила его замысел? Почему не сработали давно испытанные жизнью приемы? Такие промахи случались у него со взрослыми. Конечно, это были еще те хитрецы, но со временем их уловки перенимались все до одной и исправно служили против них же. А тут сопля малолетняя!!! Она сбила его с мысли, испортила роль, которую он отвел ей и ее подруге.
Вадик еще не знал слово «дискурс» и воспринимал свои ухищрения с мифической стороны, наделяя себя неким волшебным даром убеждения. Но магия его слов рассыпалась под ударом… ее магии? Естественно, Вадик, как примерный октябренок, из магов верил только в дедушку Ленина, и то лишь потому что так считали взрослые. И сколько бы он ни добивался от них рассказа о том, какой же подвиг совершил Владимир Ильич, в ответ выслушивал только туманные утомительные рассуждения. В сухом остатке оставались лишь высокопарные слова, которые взрослые повторяли в особенно торжественные моменты.
Но эти слова имели силу, в чем Вадик убеждался каждый день, смотря программу «Время». Слова были самой силой, а главным умением являлась способность составлять из них заклинания. Они поднимали толпы народа на демонстрации, осваивали целину и запускали ракеты в космос. Полученные в результате них чары действовали на всех: разворачивали события в нужную сторону и свершали желания. Взамен требовали не многого: пригоршню наблюдений, щепотку терпения и немного ума. Дыхание силы убеждения завораживало, но не объясняло ее источник. И если бы в те времена вышел фильм «Властелин колец», то Егоров перерыл бы весь дом в поисках своего личного кольца всевластия. Настолько он верил в магическую природу слов. Ах, если бы эти мысли остались с Вадиком навсегда. Сколько ошибок, возможно, обошли бы стороной его угловатую юность девяностых.
Вадика растили мама и бабушка. Отец бросил их лет семь назад, когда Егорову младшему было всего два года от роду. Ушел к другой женщине, и в новой семье теперь рос еще один мальчик. До пятого класса Вадик не особенно страдал от своего статуса безотцовщины. Эту прореху, как могла, заполняла собой мать – крайне энергичная и жесткая женщина, учительница
