– батек Вернидуба и Задериги. С тех пор и началось мое вынужденное путешествие по заморским странам.
Да-да, потомки, не удивляйтесь. Многое из того, что вы знаете о казаках, выдумка. Правда же в том, что черные характерники в войске в большинстве своем не состояли, ревностно относились к группе казацких батек, тренировавших преимущественно казаков из куреня разведки. Было противостояние между разными группами батек, а также между старшиной. Да и где его не было? С другой стороны, все равно житье на Сечи было на тот момент, несмотря на строго соблюдавшиеся порядки, самым раздольным и свободным в Европе. И это я говорю не с чужих слов. Мне пришлось побывать везде. Мог, наблюдая, сделать выводы.
Если так можно сказать, краткую предысторию своего появления на Сечи я рассказал. Остальное произошло быстро и само собой. Я умудрился еще поучаствовать в Хотинской баталии, после чего вернулся домой.
Родина, как я она ни есть, все равно краше и милее сердцу, чем чужбина, хотя, если честно, Франция очень похожа по условиям на Украину. Я не тосковал, но Сечь, места лагерей, где я тренировался, Чигирин, в котором проживал в детстве, – все это снилось мне ночами, когда я жил во Франции и в других странах. Я знал, что вернусь и вернулся.
Что тебя больше всего поражает, когда ты приезжаешь, так это глаза людей, которых ты встречаешь. Чем дальше я ехал на восток, тем все больше свободы и силы видел в людях, проживавших в местечках. Украина за двадцать лет моего отсутствия изменилась. Шло, как я видел, все большее наступление на права и свободы мещан и селян. Еще относительно свободное население закабалялось. Католики и униаты получали преференции по отношению к другим вероисповеданиям. В общем, как и в Европе, правила балом темная сила, которая постепенно и все больше расправляла свои руки-сети, охватывая все большее количество населения.
Общая казацко-польская победа под Хотином только лишь еще явственнее обострила противоречия, накопившиеся в Речи Посполитой. По сути, казачество, сыгравшее ведущую роль в отражении турецкой агрессии, осталось, как говорят, с дыркой от бублика вместо реестра в сорок тысяч воинов. То, что было провозглашено шляхтой, сеймом и королем, как только казаки сделали дело, оказалось забытым, а казаки вдруг стали опасными смутьянами, а не защитниками страны. Хуже было то, что Сагайдачный, чей полководческий и организационный талант проявился в эти годы с необычной силой, сразу после баталии умер от раны. Казачество осталось без вождя и дипломата, который знал, что делать и умел на время сгладить противоречия между казацкой старшиной и голотой, объединив их общей целью.
После смерти гетмана в казацкой истории начался, наверное, до времени прихода Богдана период некоторой нестабильности и отчаянного сопротивления наступлению и распространению панских законов на восток. Казацкие восстания следовали одно за другим, а кровь щедро орошала землю. Война и до этого времени была частой гостьей в здешних местах, а тут
