нравится?
– Нет.
Павел Анатольевич подробно остановился на некоторых деталях и, слушая Вячеслава Владимировича, пролистывал бумаги, принесённые утром.
– Как ты бежать задумал? Ради этого полез в драку?
– Да. – ответил Вячеслав Владимирович только на последний вопрос.
– И сам подговорил Сидорова, и Амбарова устроить представление?
– Они решали там свои дела, и я просто оказались в нужное время.
– Искалечивание тоже было частью плана?
– Оно могло произойти.
– На посту никого не было. И ты всё равно решил устроить драку?
– Не я начал. У меня был план, но Сидоров его слегка изменил.
«Приму всё на себя, так хотя бы на лжи не поймают. » – решив, что и в противном случае ему придётся отсиживаться в одиночной, а так он не настроит госпитализированных против себя, заключил Вячеслав Владимирович.
– Добился чего хотел у университета?
Как и вчера, ответом к этому вопросу было молчание.
– Хорошо. Отдыхай до понедельника, книжечку дочитывай, а с новой недели по всем пробежишься. – он невзначай кивнул на приборы у кушеток.
Павел Анатольевич встал, но Вячеслав Владимирович спохватился:
– Вы только говорите, а от этого это (он говорит о перевязанных частях тела) не вылечится. Вы вообще собираетесь что-нибудь делать?
– Надо было о последствиях думать, когда план придумывал. – укоризненно поучил врач.
Павел Анатольевич ушёл, в дверях встретившись с незнакомым Вячеславу Владимировичу доктором, обменялись несколькими словами, они разошлись. Доктор был твёрд и немногословен. Он недовольно размотал накрученные на Вячеслава Владимировича бинты, стягивавшие кожу, которая расслабляюще растянулась и покраснела. Выбросив повязки в стоявшую под стеклянным столом корзину и вытащив принесённые с собой точно такие же, он боком развернул физика и спустил его ноги на пол. Специалист присел к месту перевязки, так же как и Интерн в тот вечер, что вспомнилось Вячеславу Владимировичу, но подступающий спор мыслей развеял резкий вопрос о способе получения травмы. Выслушав сухой факт «дёрнули за ноги», доктор с непринуждённой быстротой закрутил две ноги в плотный бинт и, сев на кровать, взялся за руки. Опрашивая и бинтуя, мужчина поднялся к голове, о который сказал только «если будет беспокоить, прикладывать лёд». Доктор подходил к двери, но Вячеслав Владимирович напомнил ему придвинуть обездвиженного к подушке и всунуть в его ладони книгу, что тот выполнил.
До полдника Вячеслав Владимирович читал. Дверь щёлкнула, к её неожиданности мужчина ещё не привыкнул и вздрогнул. Вошёл студент, заметивший остаточный испуг, отчего мягко улыбнулся. Говорили они меньше, чем во время обеда, не больше десяти минут, и всё о состоянии учёного. Выев манную кашу с комочками, которые, к непонятному многим извращённым вкусом, любил, давил и разламывал, а студент добавил, что сварена она была исключительно для изолированного. Разговор изжился, и молодой человек ушёл, напомнив, что придёт с ужином.
И
