народ,
Гнилой и мутный в шёпотах и в мыслях,
О смерти Льва и о тебе внимание крадёт.
– Не правда.
– Ах да, тебе наверно доложили.
Не буду править я себя в угоду твоему,
Добавлю лишь, о том, что круг его менее обилен
И уступает моему.
– Зачем ты пришёл?
– Не брезгуй, ешь. – излюбленным приказатель-настойчивым (не дерзким) голосом, ударил на конец реплики Клавдий.
– Нет аппетита.
– Тогда уж ночью попируем —
Надзор за нами снят.
Вячеслав Владимирович в крайности не одобрял высказанных Клавдием несколько ночей назад мыслей, из-за чего сама личность была ему противна, и разговаривать, да и находиться в его непосредственной близи, он не только не хотел, но и немного боялся, но, решив и ему задать въевшийся вопрос, ждал пика развязности.
– Неужели ты пришёл, чтобы посмотреть, как я ем? – настороженного тона мужчина не смягчил.
– Ты прав, отнюдь мы не за этим,
Но ешь, а после нам ответишь.
К тарелке Вячеслав Владимирович не притрагивался, ни разу не посмотрел на её содержимое.
– Тогда зачем?
– Из первых уст узнать о сбывшемся.
– Спроси у студента.
– Из первых уст, из первых.
Забыта часть при повторениях.
– Что? – Вячеслав Владимирович попытался выказать снисхождение вопросом о предмете интересов короля, но сам отвернулся и напрягся, приготавливая наводящие на «воображаемость Интерна» вопросы. А Клавдий не изменил положения чинного воссидания.
– Но первое…
Ах, как же жаль, что вновь предстал ты перед нами.
Надеялись, что ум твой многолетними трудами,
Превозможёт над тем, от чего ты груб.
Увы, ты здесь, эрго – ты глуп.
Вячеслав Владимирович дёрнул головой в сторону собеседника, округлив глаза, в мыслях начав возражение, хотел возразить, но Клавдий не уступил.
– И вот, подробности узнать, как ты,
Которому открылся шанс,
Потерянный за гранью нашей же мечты,
Бесследно канул за один сеанс.
– Ты хочешь сбежать. – на зло повысил голос Вячеслав Владимирович.
– Сейчас уж нет, то раньше.
– А мне помогли. Один из врачей.
Встревоженность с лица Вячеслава Владимировича скаталась в каменную мину.
– И кто, будь так любезен. – ровно попросил Клавдий. Он ни разу не повысил голос и в лице практически не изменился с начала диалога.
– Он назвал себя «интерном». Напомню: со мной ходил на занятия и книжку эту принёс.
– Смеёшься?
