Медотсек занимал на корабле достаточно места, ибо капитан справедливо считал, что у него не работа почтальоном, а вполне себе серьезная деятельность, на которой легко словить и гайку в лоб. Чтобы гайки изо лба доставались быстро, с комфортом и все сразу, а не по одной в год, он не пожалел денег на помещение для их выковыривания. Которое уже давно превратилось в вотчину Гавриила Самуиловича Травкина, уроженца Великого Суздаля, генетика по образованию, и наркомана с талантами в химии, биологии и ксенопсихологии по призванию души. Душа ни раз призывала Травкина и на должность священнослужителя…
Впрочем, Гавриил Самуилович, или просто Гай, успел поработать и полевым хирургом, и изобретателем полсотни новых синтетических наркотиков, и, как ни странно, автором противонаркотических средств, о чем все предпочитали забывать, разыскивая Гая по всем тяжким статьям межзвездного пространства.
Гаю было торжественно плевать и на то, кто его домогается, и на то, по какому поводу. Травкин редко выходил из состояния легкой релаксации, а потому воспринимал все проблемы с точки зрения радостного последователя культа «Вахахи», члены которого считали себя аватарами в компьютерной игре, неживыми картинками и чьими-то инструментами для игр высших существ, а потому вообще никак не реагировали на окружающий мир, полагаясь на волю игрока.
Травкин до маразма еще не дожил, но реакции на все вокруг давно утратил. Что совершенно не касалось его профессиональной деятельности. Впрочем, в отличии от того же Кацмана, Гавриил Самуилович мог себе позволить вообще не выходить из мира Нирваны. И похрену ему было на то, хлещет ли кровища на поле боя, рожают ли у него под боком одомашненные грибы-мутанты или у капитана полбашки отрезало лазерной фрезой.
Джек прошел, даже почти пролетел, в кресло и с удовольствием вытянул ноги, откинувшись на мягкую спинку, рассматривая новоприобретенным зрением веснушчатое лицо коротко стриженного блондина перед ним.
Гай поморщился.
– Ты мне всю мебель засрал, козлино небритое, – ласково обратился он к Джеку. Тот в ответ лишь осклабился.
– Иногда мне кажется, – задумчиво потирая гладко выбритую щеку, сказал врач, – что мы с тобой не братья по матери, а ангел и демон. Ты у нас мерзкий богохульник, алкоголик и мудак, а я, в свою очередь, милый и добрый спаситель твоей заблудшей в спирте души.
– Тогда уж, забродившей, – заржал Джек. – Дай сюда бутылку, до вылета еще далеко.
Гавриил послушно протянул брату емкость с остатками царской водки.
– Ты хоть знаешь, сколько это стоит? – горестно вздохнул он, поглядывая на уничтожаемое мелкими глотками спиртное. – Да если я тебя на невольничьем рынке продам вместе с командой и Анной, столько не заработаю.
– Не продашь, – булькнул в бутылку Кацман, – ты у нас лицо одухотворенное, тебе религия запрещает грешить.
– Ну,
