у него тяжёлая. Хоть он её ни разу и не бил, но много раз показывал, как с лёгкостью гнёт всякие толстые железяки.
На какой-то миг на кухне повисла тишина.
– Вот тебе, на, держи. На квартиру, – отсчитав половину бумажек, отец сунул их дочери в ладони. – Посчитай.
– Зачем?
– Посчитай, кому говорят!
И Маша, привыкшая перебирать бумаги, быстро насчитала в отцовском подарке сорок тысяч рублей. Сорок.
– Что, не рада? – с обидой спросил отец, буравя дочь небесными буркалами.
– Я даже… У меня просто нет слов, – тяжело выдохнула Маша. – Спасибо, папа.
– Ну, ну, ну, не стоит благодарности, – заулыбался отец. Улыбка у него была замечательная. Даже несколько железных коронок на зубах не могли её испортить. – Иди ко мне.
Отец поднялся, протянул дочери руки, и Маша впервые за несколько лет обняла его. И даже не потому что он попросил, а потому что в тот миг ей самой этого больше всего захотелось.
– Соскучилась? А уж папка как соскучился, – проговорил с улыбкой отец. – Ну, где там твой чай?
– Чай? А, да, сейчас, сейчас… – И Маша принялась наливать в чайник воду из-под крана, походу расплёскивая половину.
– А что это у вас, дочь, с краном? Течёт весь, ни налить, ни вылить…
– Он уже давно сломался, а починить всё руки не доходят.
– Так что ж ты молчала, папка щас живо всё починит! Не зря ж мужик в доме! – и отец, потирая грубые руки, полез к крану и начал с ним возиться. – У вас смеситель полетел, надо менять. Да и с трубами беда. Знаешь, а пойдём с тобой на ярмарку, там и запчасти, и инструмент возьмём, и поесть чего, а то у вас тут совсем шаром покати, как я погляжу…
Маша не знала, то сказать. Она совсем не узнавала в этом человеке отца. Бывает ли так, что человек в один прекрасный день изменяется до неузнаваемости?
– Ну пойдём…
Следующие два часа были, наверное, самыми счастливыми за весь семестр. Они с отцом носились с тележкой для продуктов между торговыми рядами, хватая всё, что попадалось под руку. Хочешь красной икры, доч? Папка угощает! А может, и шампанского тяпнем по капельке? Ах да, папка же бросил. А это что ещё за вкуснятина? Никогда такую не пробовал! По глазам вижу, ты тоже хочешь…
Отец сорил деньгами, словно это была нарезанная бумага, всё балагурил, вспоминал какие-то дурацкие случаи, что бывали с ним в школе и в универе, и это было настолько уморительно, что у Маши голова шла кругом от смеха. Отец, папа, папочка, которого её так бесцеремонно лишили много лет назад, вдруг вернулся. Вот он, рядом катит тележку, такой красивый, с благородной осанкой и руками труженика и настоящего мужчины. Он любит её, любит со всей отцовской нежностью, и от этого так тепло, так уютно. Она не знает, что будет завтра, но по-любому всё будет отлично, потому что он здесь, он не даст случиться плохому. Он самый классный.
Из здания ярмарки они вышли с двумя здоровенными
