как заметил Э. Кассирер, „религиозное прачувство“» (Хюбнер, 1996, с. 146).
20
«Я постепенно стал осознавать, как я использую определенные опоры, чтобы обозначить мой „терапевтический теменос“, например надевая пиджак и галстук (которые я обычно ношу на работе) и принося с собой мой клинический настенный календарь, которые были „контекст-маркерами“, напоминавшими мне о том факте, что я выполняю здесь профессиональную работу, а не нахожусь в качестве озабоченного друга. Это создавало терапевтический сосуд, позволявший поддерживать безопасную эмоциональную близость в контексте сохранного терапевтического контейнера» (Papadopoulus, 1998, p. 179–180).
21
Для психоанализа в качестве такого кода выступает этический кодекс, предоставляющий аналитику «интеллектуальную опору» на периоды эмоциональной слепоты, порожденной переживанием бессознательной идентичности, которое способствует ослаблению эго» (Джи, 2006, с. 242).
22
«Супервизия не посягает на неприкосновенность аналитического сосуда, она, скорее, расширяет его объем (границы) и, помогая аналитику мыслить объективно, помогает пациенту» (Шаверин, 2006, с. 254).
23
«Этическое пространство может формироваться, когда есть переходная область опыта, находящаяся извне системы самого убеждения. Становится возможен вторичный процесс мышления, и внутренняя и внешняя реальности могут быть разделены и одновременно оставаться связанными. Бриттон называет эту третью позицию, из которой можно наблюдать за субъективными убеждениями, чтобы найти внутреннюю объективность, триангулярным психическим пространством» (Wiener, 2001, p. 439).
24
Сказанное вовсе не означает, что этих проблем не существует в практике аналитической психологии. См. об этом обстоятельную статью в «Journal of Analytical Psychology» (Anonymous, 2005). Однако можно предположить, что институцианализированная, по существу, Юнгом практика «множественного анализа [ «Обычно анализ проводили Юнг и Тони Вульф. Сначала анализанд шел к Юнгу, а позже – в тот же день или на следующий – к Тони Вульф. <…> Юнг был превосходен в архетипических интерпретациях, тогда как Тони Вульф оказалась более искушенной при работе с вопросами личного характера» (Кирш, 2007, с. 32–33)] выводила из теневой области те аспекты терапевтического взаимодействия, которые могут приводить к опасным нарушениям границ. С позиций сегодняшнего дня, мы можем с уверенностью утверждать, что модель «множественного анализа» неадекватна для практики. Майкл Фордэм справедливо критиковал ее по причине невозможности анализирования переноса – контрпереноса и легкости отыгрывания напряжения (когда опасно возрастают негативные чувства к одному аналитику, есть возможность снять напряжение у другого). Можно говорить и о других негативных сторонах такой практики. Вместе с тем пациенты, проходившие анализ у Юнга и Вульф, знавшие о нескрываемых отношениях своих аналитиков, чувствовали себя комфортно в таком анализе, и все положительно оценивали ситуацию.
