говорил отец.
– Вот мы и пришли, – сказал Акбар, когда мы прошли несколько улиц. – Здесь и находится наш дом.
Дверь открыла жена Акбара – молодая женщина в красивом национальном курдском одеянии, с ребенком на руках. Увидев всех нас, ребенок улыбнулся и, узнав отца, принялся ему махать и проситься на руки. Нас гостеприимно пригласили внутрь и предложили немного отдохнуть.
Глядя на сына Акбара, которого, как я узнала, звали Ибрагим, я подумала о своих братьях и сестрах и почувствовала новый прилив слез, которые не в силах была сдержать. Чтобы как-то отвлечься, я принялась играть с Ибрагимом, который поначалу стеснялся и то подбегал ко мне, то убегал.
Вскоре нас позвали к столу. Через силу, от ужасной усталости не в состоянии даже поесть, я едва притронулась к еде и вместе со всеми отправилась спать. Я была настолько изнурена дорогой и физической нагрузкой, что заснула тут же, как только положила голову на подушку, а проснулась в том же положении, что и легла.
Поутру я принялась стирать свою и отцовскую одежду в тазике. Мы с ног до головы перепачкались в грязи, и одежда была вся в колючках.
«Наверное, это колючки из нашего села. Они отправились вместе со мной, чтобы я не чувствовала себя одинокой», – подумала я и, не сдержавшись, снова заплакала.
Пару дней мы оставались в доме Акбара. Папа с обоими мужчинами несколько раз куда-то выходили, и я однажды услышала, как Акбар сказал:
– Через день они приедут, чтобы заключить брак с Фарангис.
В дом один за другим стали приходить родственники, чтобы посмотреть на меня, и я говорила себе: «Смотри, Фарангис, ты уже становишься невестой».
Я не чувствовала никакого счастья, в том возрасте я не понимала, каково это – выходить замуж и зачем это нужно, если я буду жить так далеко от родного дома. Все мне казалось чужим, и единственной моей поддержкой был отец. В ужасе я думала о том, что со мной будет, когда отец, выдав меня замуж, вернется домой и оставит меня здесь одну.
«Фарангис, – говорила я себе, пытаясь как-то успокоиться, – ты скоро станешь женой, выйдешь замуж за хорошего человека. Вокруг будут радостные люди, которые разделят этот день с тобой».
Я пыталась представить церемонию своей свадьбы и радоваться, но, как бы ни старалась, не могла совладать с собой и плакала. Та самая девочка, которая когда-то так бойко себя вела, которая на одном дыхании взбегала высоко в гору и веселилась, пугая местных детей, сейчас от беспомощности и чувства одиночества на чужбине горько плакала и не знала, что ей делать.
Каждый раз, когда я сталкивалась с отцом, он отводил глаза и старался не смотреть на меня. Я знала, что он избегает меня и одновременно изо всех сил убеждает себя в том, что поступает правильно, так как ограждает меня от тяжелой работы и хочет, чтобы я ни в чем не нуждалась. Я знала, как тяжело ему было, и очень сочувствовала ему.
– Папа, не переживай, – говорила я ему, пытаясь успокоить. – Смотри, я тоже совсем
