засунул руки в карманы, разглядывая меня.
– Для жизни.
По моим плечам прокатился выдох облегчения: для жизни, значит, пока обойдёмся без дихлофоса. И я позволила себе усмехнуться в ответ:
– Жизнь опять-таки предполагает разные условия: пустыня, северный полюс, столица, деревня, Аэранх, джунгли…
Дезмонд снизошёл до пояснения:
– Тебе нужно удобное одеяние, лёгкое, но не сковывающее движений.
– Для танцев или… – притворилась я совсем дурочкой.
– Или. А по утрам будет холодно.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы отправляемся в поход? – удивилась я, созерцая россыпь золотых украшений в открытой шкатулке и богато расшитые платья за резной ширмой, как нечто совершенно ненужное. К походу ничего кроме платья служанки, которое притащил хорец, не подходило, да и то было не очень.
– В самом углу гардероба найдёшь вещи для физических упражнений, – ткнул пальцем Дезмонд. – И плащ для прохладной погоды. А из украшений…
Он приблизился и взял из шкатулки два браслета с рубиново-красными камнями, от тяжести которых у меня вчера устали запястья. Шагнул ко мне. Нависнув, поочередно и подчёркнуто надел один браслет, затем другой, щёлкнув показательно застёжками.
– Это знаки твоего замужества, – произнёс он, глядя мне в глаза. – И ты не снимаешь их. Никогда.
– Даже ночью?
– Даже ночью. – Он скосил глаза к окну на мгновение и снова взглянул на меня. – Мало ли какая нечисть…
Подумалось, что он вовсе не об инкубах говорит, а также о том, что эти браслеты по ощущению ничем были не лучше его первого подарка из мёртвого камня, который сдерживал творчество. Но я сама виновата.
«Не вирусу пока диктовать устав!» – сказала себе я, хотя на самом деле очень хотелось.
Дезмонд нехотя вызвал служанку. Светлая могулка с рыжими ресницами, круглая всеми чертами лица, словно прямых линий не осталось, всё мне показала. В моём гардеробе на самом деле обнаружилось несколько пар отличных штанов, туник и удлиненных до колена рубах, похожих на платье.
Служанка ловко сложила вещи в походный мешок, свернув их в трубочки. Я добавила туда стопку листов, включая исписанные с историей про кофейню, несколько местных ручек и чернила. Надела пепельно-серые штанишки и тунику, набросила розовый плащ и заколола волосы. Мягкие кожаные туфли, перевязывающиеся на щиколотках, чем-то напоминали мокасины и почти ничего не весили. В них должно быть удобно.
Вошёл Дезмонд как всегда во всём чёрном, с золотым амулетом на шее. Похожая на инь и янь блямба на цепи состояла из золотой пластины и агатовой: они вплетались друг в друга по центру и будто перетекали.
– Это тоже знак супружества? – спросила я.
– Это свет и мрак, которые составляют целое. Всегда рядом, никогда вместе.
– Метафора однако. Ты не носил его раньше. Мы направляемся в храм?
– Практически.
– Почему ты не говоришь прямо?
