десять рублей при зарплате сто десять после партвзносов я не мог.
Я слушал в детской библиотеке «Аппассионату» и мог насвистеть всего Георгия Свиридова и Моцарта. Причём я умел, в отличие от всех, свистеть почти всю «Метель» с закрытым ртом, одним горлом, мелодия вырывалась из ноздрей, я сидел с невинным видом, а учитель-предметник дёргался весь урок, не понимая, откуда раздаётся вальс. В общем, всё шло к тому, чтобы я был ботаном, осознанным, в первую очередь, для того, чтобы прикрыть от вещистов-сверстников отсутствие музыкального оборудования. Это сейчас у меня стоит полный стэк Marshall JCM800 на 50 ватт немного выше, чем я.
Увлечение сладкоголосыми немцами было недолгим. В школе, после каникул, мне быстро растолковали, что надо слушать Паганини и Accept, который, кстати, базируется на классике и даже использует её в песне «Метал хеарт» (не забудьте послушать). Ещё есть группа «Ирон Майден», и ещё группа «Вертлявая, или Развращённая, Сестра».
Некоторые из записей и вправду были «фашистскими»: тогда перед песнями тяжёлого металла всё время были какие-то вступления, типа немецкого милитаристского марша «дойче зольдатен», «тра-ля-ляаа, тра-ля-ляаааа» и ещё мальчик, явно перед казнью, приговаривал «ай-ми-хайло-хайда». По рукам ходили страшные фотокартинки со скелетами, черепами крупного рогатого скота и мертвецами, переснятые с альбомов. Поскольку «мага» у меня так и не появилось, я не особо втыкался в то, что слушали ребята, но сеансы коллективного прослушивания «металла» не пропускал, когда во дворе двести третьего дома кто-то на теннисный стол вытаскивал кассетник.
Слышно было плоховато, но я уже различал завывание соляги, любимые и посейчас риффы ритм-гитары, уханье баса с бочкой и «кастрюльный перезвон тарелок» [© Ди Снайдер, «Курс выживания для подростков». – Авт.]. Мелодий в этом реальном грохоте и жужжании мне не очень хватало, слова через затёртую запись я еле различал. Но чувствовал себя сопричастным и кривился, если слышал какую-то попсу на публике. Хотя дома прыгал от радости, когда по телевизору в семь утра в ходе «музыкальной получасовки» включали какой-нибудь «Джой». Доживём и до настоящего рока, думал я.
В основном моя меломанская практика ограничивалась просмотром фотографий с патлатыми бестиями в лосинах и созданием на обложке дневника изображений логотипов разных групп, выполненных преимущественно в готическом стиле.
В один момент, на детской дискотеке в классе, кто-то из пацанов поставил под видом антивоенной советской песни (которой она, собственно и являлась) «Волю и Разум» группы «Ария» из альбома 1984 года. И начал под «в глубокой шахте который год таится чудище-змей» мочить металл. Эта музыка и хореография немного контрастировала с Боярским, которого только что слушали.
Костярин, ещё кто-то и Зондер вышли на середину круга и, припадая на колено, начали извиваться, как соло-гитаристы, держа воздушную гитару вертикально. Время от времени они делали синхронные наклонывыпады грифом к публике. И трясли пока
