прошептала она и зажмурилась.
Этой ночью Инсару океан не приснился. Не приснились и кувшины, дразнящие соплеменников, не приснилось ни капли влаги.
Океан исчез, соленый морской ветер сменился суховеем, царапающим кожу. Инсара окружала мертвая золотая пустыня и деревянный скелет полуистлевшего корабля, торчащего из песков.
Инсар даже не сразу понял, что спит.
– Где мой океан? – пробормотал он, оглядываясь.
Сидящая рядом Сешафи задумчиво приподняла брови. Ветер развевал светлые волосы, ворошил шерсть на загривке и осыпал пылью ее широкие, твердые перья.
– Океан? Он пересох.
Ну конечно, давно уже… Но Инсар вдруг почувствовал, что задыхается, и судорожно обхватил руками горло. Вот и все, больше не будет ему сниться бесконечная вода и станет он достойным человеком Вах-Нахима… И вроде это было тем, к чему его готовили с детства, так почему же хотелось кричать от горя?
– П-пересох?! Не может быть такого, Сешафи! Он огромный, он больше пустыни, больше всего на свете! Почему так?
Сешафи посмотрела на него как на самого глупенького ребенка в мире и ласково улыбнулась:
– Потому что людские сердца иссохли. Некому больше плакать. Души увяли, как сорванные цветы… Ты не знаешь, что такое цветы, мальчик, и мне тебя жаль. Когда мы с тобой встретимся здесь в следующий раз, я их принесу тебе.
Она поднялась на лапы и медленно зашагала прочь.
– Стой! Ты куда? – просипел Инсар. Он судорожно глотал воздух, которого становилось все меньше, и легкие разрывались от боли.
«Я рыба, умирающая без воды, – вдруг мелькнуло у него в мыслях. – Странное существо».
Ему так нужна вода! Не чтобы напиться! Честное слово, боги пустыни! Не чтобы утолить жажду…
– Ты куда?! – повторил он через силу, и Сешафи наконец оглянулась.
На ее удивительно красивом лице светилась улыбка.
– Не переживай, твой океан всегда будет в твоем сердце. А меня уже давно ждут.
Инсар, задыхаясь, проснулся под рассвет, и горло его разрывалось от царапающей сухости. Касим безустанно обмахивал его, а лекарь Вахид совал под нос какие-то травы и настойки. Они что-то говорили, и, кажется, рядом еще суетился кто-то из старейшин. Вокруг стоял шум и витал неприятный запах, но Инсар думал лишь об одном.
Какой глупый, ужасный сон…
К сфинксу Инсар смог прийти только после полудня, когда солнце сошло с зенита и медленно двинулось к западу.
– Я слышала, что этой ночью ты чуть не умер, – осторожно начала Сешафи, подойдя к прутьям клетки и сев напротив.
Инсар поморщился. Он просунул сквозь прутья кусок мяса, но Сешафи все ждала ответа, сложив лапы перед собой.
– Мне приснилось, что я рыба. Рыба без океана.
Когда Инсар сказал это Касиму после еды, тот посмотрел на него как на сумасшедшего и заставил выпить еще отвара. Однако Сешафи все поняла, кивнула и принялась есть мясо. Мясо – нечастое
