Ваня, не худей, да не часто "колу" пей.
Сей напиток не живой и состав в нём очень злой.
Лучше чисти им ковры от бактерий, да углы.
Солнца яркий диск встаёт, горизонт Весну зовёт!
И Снегурочка твоя, плача, в торжестве добра, таит…
Таит без следа…
Здравствуй, первая Заря, без любимого!
Твоя – навсегда!
О, Витязь мой, как же я люблю тебя… На "Покров" встречай меня…»
Хутора, станицы, грады,
вся страны рыдать пошла,
как узнали в государстве,
что Снегурочка одна
от любимого супруга,
от Ванюши, от царя, улетела…
Улетела…
Вот же вредная судьба.
Не блестят теперь по небу
санки с милою четой,
не балу́ется наш Ваня
в них с супругой молодой.
Всё забросил:
государство, и столицу, и казну,
и поездки за границу,
взял, на всё махнул: «Уйду».
Сел на санки и умчался
в направлении зимы,
там, где хлад от океанов,
где арктические льды.
Прилетел на самый полюс,
ледяной меридиан,
чтоб вернуть к себе Снегурку,
или в айсберг вмёрзнуть там.
Ночь там целую бродил,
в небо звёздное молил,
звал с рублём и без рубля,
но Снегурочка нема́,
ни ответа, ни привета,
уж пронзён лучом рассвета лёд,
а мо́лодец один,
как в снегу аквамарин,
весь продрог, весь околел,
будто зомби посинел.
Но упрямством наделила
Ваньку Русь и в этом сила,
всё-ж добился своего
и на небе для него
появился облик милой,
им Снегурочки любимой.
Парень ахнул: «Хороша…
От меня зачем ушла?»
И упал на лёд звенящий
он без чувств, как йог молящий,
что, увидев вдруг Того,
кто отдал звезда́м тепло
в мире вечной темноты,
запустив кольцо Судьбы,
и Кого так йог искал,
сотни жизней расплескал
на осколочки судьбы…
– Вот конец любой любви…
АЛЁНКА
…Как очнулся наш герой снова в санках над страной,
я сказать вам не смогу, сам в прострации слежу…
Но Ивана я заметил вновь,
когда легко паря
над апрельскою дубравой,
санки, слушаясь себя,
и его судьбу решая,
принесли богатыря в лес,
к
