в детскую.
У выхода она почти столкнулась с бледным Василием, который, впрочем, не без восхищения проводил ее глазами. Это не осталось незамеченным.
– Я давно знаю, что эта девушка пришлась тебе по нраву. – Тарновская положила книгу на стол и весело улыбнулась. – Что ж, одобряю твой вкус. Она прехорошенькая.
Супруг скривился:
– Может быть, она и хорошенькая, как ты изволила выразиться, но скоро ей придется отказать от дома. Тебе известно, что со смертью моей бабушки наши доходы значительно упали. Бабушка не зря считала, что мой папа не способен вести дела. И вот результат. Он почти разорен.
Мария растерянно заморгала:
– Разорен? Что ты такое говоришь? Наверняка это временные трудности. Ты же, как всегда, паникуешь без всякой причины.
– Без всякой? – Василий побагровел. – Тогда прочти это. – Он бросил на стол распечатанное письмо.
Женщина аккуратно взяла его и раскрыла. Размашистый, небрежный почерк свекра она узнала сразу.
Василий Тарновский-старший писал, что после смерти Людмилы Николаевны ему так и не удалось наладить дела в имениях. Ситуацию осложняло и увольнение многих ценных работников, которые не захотели подчиняться другому хозяину.
«К сожалению, сын мой, тебе придется поработать, если ты хочешь продолжать такую же роскошную жизнь, – при чтении этой фразы Мария поморщилась. – А если нет, придется туже затянуть пояса. Я думал, что оставлю вам с Петром и Софией приличное наследство, но… Буду стараться, чтобы вы не получили гроши, которые при разделе имущества станут лишь каплей в море».
Тарновская бросила письмо на стол и поджала губы.
– Твоей сестре Софии нужно приданое, это понятно. Но меня бесит, что твой никчемный братец тоже претендует на наследство. – Она отвернулась к окну.
Василий удивленно поднял темные брови.
– Что ж тут странного, Мара? Он такой же сын своего отца, как и я. Хочешь не хочешь – придется делиться.
Супруга так сжала кулачки, что хрустнули пальцы.
– Твоя любимая бабушка почему-то не сделала тебя единственным наследником, – буркнула она.
– А как бы она это сделала? – изумился Тарновский и посмотрел на часы. Этот разговор начинал его тяготить. – Мне пора, дорогая. Я обещал сегодня встретиться с одним человеком.
– Догадываюсь, что это за человек. – Мария подняла глаза на мужа. – Думаешь, мне ничего не известно о твоих похождениях? Как только я забеременела Танюшей, ты пустился во все тяжкие.
Он равнодушно пожал плечами:
– Думай, как тебе хочется. В конце концов, Мара, ты становишься невыносимой.
Не попрощавшись с женой, он вышел из комнаты, и Мария дала волю гневу. Она дернула бархатную малиновую скатерть, и со стола полетели фарфоровые блюдца и чашки.
Тарновская с каким-то наслаждением смотрела, как они разлетались на мелкие кусочки, лишь коснувшись пола,
