золотой краски, которыми была нарисована Госпожа, запоминая каждый тончайший мазок.
Это был его кинжал. Его портахе.
У Ядриэля было все необходимое. Теперь осталось лишь провести ритуал.
Внутренне он был готов. Он был твердо намерен предстать перед Госпожой – и неважно, одобряли это другие или нет. И все же Ядриэль медлил. Он покусывал нижнюю губу, стоя перед Смертью и крепко прижимая к себе портахе. Под кожу медленно просачивалось сомнение.
– Эй.
От испуга Ядриэль подпрыгнул на месте – Марица положила руку ему на плечо. Ее карие глаза напряженно вглядывались в его лицо.
– Я просто… – Ядриэль прочистил горло, обежав глазами комнату.
Брови Марицы озабоченно взметнулись.
Кинсес – важнейший день в жизни брух. Рядом с Ядриэлем должны быть его отец, брат и абуэла[18]. Став коленями на жесткий каменный пол, он ощутил, как вокруг него сгущается пустота. В тишине Ядриэль слышал потрескивание беспокойных свечей. Пред взором впалых глаз Госпожи он почувствовал себя маленьким и одиноким.
– Что… что, если у меня не получится? – спросил он. Его полушепот эхом разнесся по пустой церкви. Сердце сжалось. – Что, если она меня отвергнет?
– Escúchame[19]. – Марица твердо сжала его плечи. – У тебя все получится, слышишь?
Ядриэль кивнул, облизнув сухие губы.
– Ты знаешь, кто ты такой, я знаю, кто ты такой, и наша Госпожа тоже знает, – сказала она с пламенной убежденностью. – А остальные пусть идут к черту! – Марица ухмыльнулась ему. – Не забывай, зачем мы здесь.
Ядриэль приосанился и, собрав всю свою храбрость, сказал:
– Чтобы они поняли, что я брухо.
– Это да, а еще зачем?
– Назло всем? – предположил Ядриэль.
– Назло всем! – восторженно поддакнула Марица. – Какими тупицами они себя почувствуют, когда ты утрешь им нос! Наслаждайся моментом, Ядз! Нет, правда, – она глубоко вдохнула носом и прижала руки к груди, – наслаждайся сладким, сладким запахом мести!
Из груди Ядриэля вырвался смех.
Марица улыбнулась.
– Давай, брухо.
Ядриэль почувствовал, как по лицу снова расплывается глупая ухмылка.
– Только не напортачь, ладно? А то мало ли, диоса[20] тебя ударит молнией, – сказала она, сделав пару шагов назад. – Не могу же я одна быть паршивой овцой в этой семье.
Будучи одновременно трансперсоной и геем, Ядриэль стал обладателем почетного звания наипаршивейшей овцы среди брух. По правде говоря, его гомосексуальность они приняли гораздо проще, но лишь потому, что влечение Ядриэля к мальчикам брухи воспринимали как по-прежнему гетеросексуальное.
Свое почетное звание заслужила и Марица – единственная веганка в их сообществе. На год моложе Ядриэля, она отметила собственный кинсес совсем недавно,
Бабушка (
Послушай (
Богиня (
