задумывающаяся о своем смысле, есть уже другая жизнь – не практическая, но духовная, мыслящая. Смысл любой жизни – служить своим делом вечности, продолжать и утверждать жизнь. Но духовная жизнь имеет особенный смысл и особенное служение. Духовная жизнь есть самопознание, и в этом состоит ее смысл и служение вечности. В конечном итоге на вопрос «зачем жизнь» каждый индивид отвечает самой своей жизнью, тем, для чего действительно она была, какими деяниями была наполнена. Ответ дает индивид своему Божественному Отцу и тому отроку, который будет спрашивать, стоя у могилы – «Зачем человек жил?». Но не по хотению индивида жизнь его складывается, не в его власти то, как он жизнь проживет. Есть иллюзия у благополучных индивидов, что они сами определяют свою жизнь и живут так, как хотят сами. И действительно, благополучная жизнь есть тождество идеи, желания и действительной жизни. Совершенная жизнь свободна, потому что она соответствует идее. Жизнь благополучных индивидов соответствует их стремлению, они свободно плывут по реке времени. Иллюзия тогда возникает, когда они начинают мнить себя творцами своей судьбы. В действительности никто не является вершителем своей жизни, своей судьбы, но все во власти Божественного Отца.
Стремление к пониманию
Любимым для него занятием в начальные школьные годы было чтение. Чтение книг полюбил с тех пор, как научился читать в первый год школьных занятий, в семь лет. Как сокровище драгоценное нес домой книги, взятые в школьной библиотеке, радуясь предстоящему чтению. Очень приятен был даже какой-то особенный запах библиотечных книг. Вначале читал сказки и они, наверное, по-своему формировали детскую душу. Чтение сказок есть для ребенка настоящий праздник. Позднее читал научно-популярные книги и журналы. В книгах художественных искал присутствия мысли, но это не всегда бывает, не всегда книга заставляет задуматься, будит мысль. Чтение книг заменило жизнь: вместо того, чтобы общаться со сверстниками и проходить необходимую школу общения, он сидел с книгами. Чтение никто не направлял, оно было беспорядочным и, наверное, малопродуктивным. Когда детство закончилось, чтение уже не так увлекало. Возможно, что и трудней было найти интересную книгу. Книги иногда возвращал в библиотеку непрочитанными. Сидя за столом, с книгой или учебником, чаще, наверное, предавался мечтам и фантазиям, чем занимался делом. Практика никогда не интересовала. Часто просто ходил по дому, не зная, чем заняться в своем заточении – совсем как зверь ходит в клетке. Частые сожаления отроческих лет – что в мире нет сказки, что мир гадко реалистичен. Книга навсегда для него стала лучшим украшением жизни.
Запомнилось впечатление тех лет от эпилога «Войны и мира», где Толстой размышляет о движущих силах истории, о месте в историческом процессе так называемой «свободы воли» и необходимости. Социальное движение в этом размышлении
