так и продолжал стоять. У него было такое ощущение, словно в него выстрелили из мультяшного азотного бластера, и он превратился в застывшую глыбу льда. Таких номеров с ним еще никто не выкидывал! За все эти девятнадцать лет с ним чего только ни делали, но никогда не извинялись и не обнимали вот так… крепко и отчаянно… Да что там говорить, его, кроме мамы, вообще никто никогда не обнимал! Ну, может, еще папа, но Кицуне не помнил. Ему было всего три годика, когда его папа пропал без вести во время тайфуна в море.
– Все хорошо, – сказал он, наконец, сдержанно засмеявшись и мягко отстраняя чувствительного иностранца, иначе тот, казалось, вот-вот закатит новую истерику. – Вот, – он быстренько слазил в свою сумку-почтальонку, снова красиво изрисованную корректирующей жидкостью, и вынул оттуда небольшую подарочную коробочку. – Мы с мамой просим прощения за то, что оказались такими негостеприимными хозяевами и напугали тебя. Прими, пожалуйста, наши скромные извинения. Мы наделали тебе конфет. Это всего лишь мелочь, но возьми их, пожалуйста. Они ведь тебе так понравились.
– Ну что вы, не стоило! Но большое спасибо, они мне и правда понравились, как скотине! – закричал Курт, тут же засверкав черными бесовскими глазенками, и нетерпеливо потянул свою невоспитанную лапу за вкусной коробочкой.
Только Кицуне ее не отдал.
– Двумя руками, вот так, – мягко улыбнулся он, взглядом указав на свои руки, бережно держащие подарок.
– Ой… – Курт опасливо и смущенно протянул вторую руку, и когда Кицуне поклонился, передавая коробочку, он неловко повторил его поклон.
Как бы смешно это ни смотрелось со стороны, Кицуне Митсюзаки умиленно улыбнулся и подумал: «Куруто-кун очень старается…» Даже когда этот Куруто-кун, как последний неандерталец, на месте вскрыл коробочку и голыми пальцами отправил в рот одну конфету, Кицуне продолжал умиленно и счастливо улыбаться…
Светила науки
– Мне просто не верится, что семпай пригласил нас на горячие источники!
Все трое были так взволнованы приглашением Гина Хасегавы, что не могли перестать об этом говорить. Кицуне Митсюзаки был растроган, Курт Хартлесс сомневался, а Акума Катайя выглядел несчастным.
– Я так хотел сходить в музей, – все причитал он, – но теперь придется перенести его на следующие выходные.
– Что за музей? – поинтересовался Кицуне.
– Мирайкан. Там открылась новая экспозиция макетов космических спутников.
– Мирайкан? – стыдливый Кицуне раскричался так, что Курт мог за него только порадоваться. – Музей развития науки и инноваций? Я бывал там в детстве пару раз. Однажды даже заглянул в космическую капсулу.
– Я стараюсь ходить туда хотя бы раз в пару месяцев, чтобы черпать идеи для своих будущих проектов. Но вот уже три месяца, как я не могу выкроить время и сходить туда. Боюсь, что пока я соберусь, эта экспозиция закроется.
