на одного маленького пройдоху, и вероятно меня, свалившейся на него будто с луны.
– Почему я не могу попасть домой?
– Вы дали клятву Захари. Должны пройти отбор до конца и только после этого сможете быть свободной. – Тодор поднялся с кресла и подошел к камину.
– Но я впервые слышу про этот ваш отбор, не хочу я ни в чем участвовать! – я чувствовала себя маленьким зверьком, загнанным в клетку.
– Что вы ему пообещали? – Тодор навис надо мной как грозовая туча.
– Что помогу ему…
– Чем конкретно? – почти прорычал мне в лицо оборотень, заставляя вжаться в спинку кресла.
Почувствовав мой страх, Тодор устало выдохнул и отошел обратно к камину, делая вид, что нет ничего интереснее безделушек на каминной полке.
– Стоит быть впредь аккуратнее, давая магическую клятву и оговаривать вслух все нюансы. Расторгнуть ее никто не в силах, даже сам паршивец. Видимо, на это он и рассчитывал. Вам придется пройти отбор, хочется вам этого или нет. В противном случае вас ждет кара богов за нарушение клятвы.
– Не хочу я становиться вашей женой! – вскипела я. Боги, кары, клятвы – слишком много для одного дня.
Тодор на мой выпад лишь фыркнул.
– Не станете, госпожа Зайцева Виктория Львовна. Вы в чем-то правы: я просто жиру бешусь, а этот отбор простая формальность и дань традиции. Невеста давно уже выбрана и это не вы. Захари зря надеется что-то изменить.
И мне бы обрадоваться, что все складывается именно так, я ведь вроде этого и добивалась, но и обидно стало почему-то. И на что интересно надеялся маленький волчонок?
– Тодор, – окликнула я вожака. – Не могли бы вы показать мне портрет вашей супруги?
Невинная просьба заставила Тодора удивленно поднять брови.
– Я не женат, Виктория.
– Я имела ввиду вашей покойной супруги, – замялась я, жалея, что подняла такую деликатную тему.
– Смею предположить, что вы хотите взглянуть на нашу с Захари мать. Ее портрет находится в коридоре, недалеко от ваших покоев.
– Оу… – так вот ты какой волчик-братик. И почему я решила, что Захари сын Тодора?
Любопытство вместе с червячком сомнения заставили меня выйти за Тодором в коридор, чтобы посмотреть на портрет их матери. Он и правда был совсем рядом.
М-да уж.
– Захари, сказал, что я на нее похожа.
Тодор улыбнулся одними уголками губ, посмотрев на меня. Другой тип лица, другие глаза, другие волосы и даже цвет кожи и тот был темнее, чем у женщины на портрете. Наверное, их мама любила надирать уши маленьким волчатам. Больше с этой женщиной у меня ничего общего нет.
– Оборотни видят глубже обычных людей. Наверное, он разглядел в вас что-то, что напомнило ему мать.
– Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь, – на автомате выдала я, мысленно
