Не пойти с внуками в парк, в цирк, не свозить их на Мамаев курган? Во мне клокочет раздражение. Кто поспорит со мной? Никто и не спорит – ни муж, ни сестра, ни бабушки, ни даже дети. На пьяных дедах стоит клеймо «обуза».
И тут в раскаленные угли моего праведного гнева хлопается ушат ледяной воды. Это совесть. Ее голос заставляет выпрямиться, словно от приступа боли: мне ли судить отца и свекра?
Истории их жизней так похожи. Родились и выросли в местах, где не было боев в Отечественную. Правда, поголодать пришлось обоим: отец был четвертым среди восьмерых детей, а свекр остался сиротой уже через год после рождения и рос «в людях». Да и послевоенные годы не были ни сытыми, ни теплыми, и мальчишки рано научились добывать себе лакомые кусочки правдами и неправдами: где подработают, а где и своруют… Впрочем, став юношами, оба выправились и хотели жить хорошо. А значит, надо получать уважаемую профессию в хорошем вузе. Оба приехали в Казань поступать в мединститут. И поступили. И поселились в общежитии: в комнате на восьмерых парней им выделили соседние койки.
Год учебы пролетел быстро: еду заменяли соленые шуточки, а деньги на пижонские ботинки и пиджаки добывали, разгружая вагоны. Но отец не стал учиться дальше, а решил уехать на одну из советских новостроек, чтобы там зарабатывать, как положено мужчине. Женился, остепенился, заработал и квартиру, и дачу, и ордена. В семье росли две дочки. Будущий же свекр доучился, оказался отличным доктором, женился на однокурснице и стал отцом двоих сыновей.
Наверное, и не встретились бы никогда бывшие однокашники, если бы судьба не свела меня и одного из сыновей доктора. Мы встречались, отношения крепли и наступил момент, когда пора знакомить родителей. Мы жили в общежитии, туда и пригласили папу и маму для официального знакомства. И вот зимним морозным вечером мы сидим вокруг стола, попивая чай. Вдруг после короткого стука распахивается дверь, и в комнату вваливается отец жениха: очки запотели, борода в инее, тулуп нараспашку – ни дать ни взять ямщик. С порога зычно объявил, что едет домой, а сюда пришел, чтобы поинтересоваться, как будут добираться дети и гости до села, где находится этот самый дом. Тут он наконец закончил протирать стекла очков и взглянул на моих родителей… «Маратка! Мишка!» – отцы вытаращили глаза, не в силах говорить. Потом молча кинулись друг к другу, обнялись и начали колошматить один другого по спине.
Когда разжали объятия, у обоих по щекам текли слезы. Кое-как сумели они объяснить, что тридцать лет назад спали бок о бок, делили немудрящие посылки от родных и занимали полтинники до стипендии. Если бы это не происходило на моих глазах, я бы решила, что мне пересказывают мексиканский сериал.
Прошло еще двадцать лет. Давным-давно отшумела наша свадьба, родились и вытянулись дети, жизнь покатилась по обычным рельсам. Полным семейным составом мы собираемся нечасто, и деды ждут этих встреч с особым нетерпением. Они часто звонят друг другу, поздравляют с праздниками, чокаясь рюмками
