подмигнул ему.
Похоже, на счет этих двоих Дара попала в точку.
6
Спальня Яники располагалась через стенку. В дальнем конце была дверь на балкон, с которого Джуда имел привычку справлять малую надобность. Окно было зашторено, лунный свет едва брезжил через окошко в двери, отчего вся спальня казалась еще темнее. Предметы обстановки выдавались объемными черными пятнами в пространстве комнаты.
Лазарь нащупал на двери щеколду и закрылся изнутри. Полезно на случай, если кто-нибудь вздумает проведать его ночью, – не хотелось бы стать для Яники конфуцианской черной кошкой. Он ощупью добрался до кровати и, не раздеваясь, упал на покрывала. Закрыл глаза, прислушался к ритму сердца.
Пульс в норме, так что можно сразу приступать к выходу из инсона.
Вдох. Выдох. Вдох.
Если вход больше похож на туннель, то выход – однозначно на колодец. Лазарь сосредоточился на самом дне. Минуты через две тело стало терять плотность, как кубик льда, брошенный таять на июльском солнцепеке. Руки-ноги отнялись первыми; они истончились и исчезли, оставив туловище лежать на кровати беспомощным мясным оковалком.
Третья минута. Кусок льда истлевал на поролоновой губке. Лазарь медленно просачивался спиной в зыбкую трясину матраца. Четвертая минута – и вот он уже падает в нижнюю квартиру, позвоночником ощущая летящий на него пол. Ковер натянулся и лопнул под весом тела, как сетка паутины, пропуская на нижние этажи. Второй, первый… пятая минута.
Лазарь летел сквозь землю в непроницаемый мрак, потеряв вес и полностью испарившись. От него остались лишь мысли, свободно парящие в воздухе. Самое трудное сейчас – заставить себя открыть глаза. Если этого не сделать, можно падать так целую вечность, ограниченную ресурсами физического тела.
Нужно открыть глаза.
7
К потолку комнаты прилип размытый круг света из абажура торшера. Какое-то время Лазарь созерцал его, моргая глазами, пока пересохшее горло не свело перхотой. Надрывно кашляя, он перевернулся на бок, запутался в накидке и свалился с дивана на пол. Оказывается, чьи-то заботливые руки закутали его в плед, пока он был в отключке.
Лазарь проглотил слюну, и та покатилась по глотке раскаленным угольком. Выбравшись из пледа, уселся на пол, откинулся на сиденье дивана и принялся ощупывать лоб над правым глазом. К счастью, наяву рана оказалась не столь страшной – кровь грамотно остановили смоченным в перекиси водорода тампоном и заклеили лейкопластырем. Рассечение вроде того, что он получил в инсоне, для полного заживления в яви пришлось бы зашивать. К счастью для Бегуна, причинно-следственная связь между инсоном и явью инверсивна, и в квартире номер пятнадцать рана тоже затянется без вмешательства кривых игл и ниток. Казус в том, что благодаря этой инверсии он очнулся сейчас наяву с разбитой головой.
Кроме Лазаря в комнате никого не было. Настольные часы показывали половину первого ночи, там же на столе чьи-то заботливые руки (он подозревал, что все те же) оставили для него кружку и графин с питьевой водой. Присосавшись прямо к горлышку, Лазарь
