разглядывали журнал «Авторевю».
Лазарь наблюдал в окно, как несчастное животное рвут на части четверо прокаженных. Работали твари молча и методично, встав кружком над жертвой, – через минуту от собаки осталось лишь мокрое пятно на земле. Теперь ясно, почему в городе нет ни одного трупа.
– Ежика убили. – Лазарь вернулся в кресло. – И съели. Знаете, почему люди не едят ежатину?
Яника оторвалась от журнала:
– Почему?
– Слишком острая.
Тень улыбки выдали проступившие на привычных к этому щеках ямочки. При довольно остром подбородке у Яники были высокие, чуть выпуклые скулы, отчего овал ее лица напоминал перевернутую луковицу. Когда она улыбалась, скулы приподнимались еще выше, превращая глаза в две очаровательные щелки – точь-в-точь как в японском аниме. Очевидно, в жизни она очень улыбчивый человек – только лица таких людей достаточно натренированы для молниеносных микроулыбок вроде этой.
– А почему люди не едят людей, знаешь?
Улыбка сошла с губ так же быстро, как и появилась.
– Люди едят людей, – серьезно сказала она.
– Еще как едят, – поддержал Джуда. – Спроси нашего соседа, если не веришь.
Лазарь отмахнулся:
– У нас разговор не заладился. Он показался мне каким-то нелюдимым.
Джуда запрокинул назад голову и расхохотался, а Яника принялась сосредоточенно листать журнал. Эта шутка, на вкус Лазаря, вышла куда острее предыдущей, но девушка никак не отреагировала, продолжая листать журнал про автомобили.
– Интересный? – спросил Лазарь.
Она посмотрела на него поверх журнала:
– Что?
– Твой журнал – интересный?
Девушка качнула головой:
– Я не читаю. Так, картинки рассматриваю.
– Машинами, то есть, не интересуешься?
– Не особенно, – пожала она плечами. – Во всяком случае, пока у меня нет своей.
– Тогда откуда журнал?
Яника вскинула голову и уставилась на Лазаря с видом проштрафившейся школьницы, застуканной с сигаретой в школьном туалете.
– Необязательно было врать, ты же мне ничем не обязана, – мягко заметил Лазарь. – Могла просто не отвечать, когда я спрашивал про «третьего». Помнишь, мы предусматривали такую возможность?
Это было смешно и нет сразу. Стыдить человека в его же собственном инсоне – все равно, что воспитывать чужого ребенка.
Яника переложила журнал на колени Джуде и выпрямилась.
– Мне совершенно безразлично, что ты обо мне подумаешь! – заявила она. На щеках выступил чуть заметный румянец. – Никогда не понимала дурацкой манеры совать нос в чужие дела.
– Это в человеческой натуре. Мы бы все передохли со скуки, если бы не обращали друг на друга внимания.
– Не померли
