и по-хозяйски обнял за плечи.
– Никогда не пробовал таких эмоций, – задумчиво пробормотал он, проводя ладонью по обнаженному телу. – Как столетнее игристое из императорской коллекции. Но так ее надолго не хватит, – фиалковые глаза сузились. – Думаю, нам нужен график.
– График? – приподнял бровь беловолосый демон.
Он все еще сидел на полу, не имея сил подняться, и поедал ревнивым взглядом обнаженную девушку в объятиях братьев ди Небирос.
– Не набрасываться на нее одновременно. Пусть принадлежит каждому из нас. По очереди.
– Не любишь делиться, Дэмиан?
– Не люблю, – криво ухмыльнулся красноволосый. – А еще кое-кто слишком жадный. Глядя, как этот «кое-кто» жрет в три горла, я тоже начинаю терять самоконтроль.
Раум сперва хотел возразить, но потом передумал и кивнул.
– Годится. И кто первый?
– Я.
– Почему это ты?
– Потому что я это придумал.
***
Когда Тася пришла в себя и открыла глаза ей сначала показалось, что лаборатория пуста. Мгновение спустя она заметила Армеллина, сидящего за столом и сосредоточенно изучающего бумаги.
Сама она лежала на диванчике, обнаженная, укрытая пушистым пледом.
– Очнулась?
Хотя она не шевелилась, демон каким-то неведомым образом понял, что Тася пришла в себя. Он обернулся. Тася поежилась под строгим взглядом поверх очков.
Она чувствовала себя неимоверно усталой и разбитой.
– Что случилось?
– Мы немного перестарались, и ты… заснула.
– Заснула?
Как вообще можно было заснуть после всего, что демоны с ней делали.
– Ненадолго. Ты спала всего… – Он бросил короткий взгляд на настенные часы. – Сорок четыре минуты.
Три четверти часа? Казалось, прошла целая вечность. События прошлого дня вспоминались с трудом, словно виделись через мутную пелену тумана. А утренний поход в библиотеку и подсмотренная сцена с Присциллой словно и вовсе происходила в другой жизни.
– А где…
Он поморщился, угадав вопрос:
– Ушли. Они и так достаточно развлеклись.
В его голосе Тасе послышался упрек. И в одно мгновение воспоминания обо всем, что происходило в этой комнате, встали в ее душе необычайно ярко. Она почувствовала себя развратной, испорченной, грязной продажной женщиной, которая и не заслуживает никакого иного обращения, кроме такого.
Кто она еще, если не потаскуха? Спит сразу с тремя мужчинами за деньги.
И то, что в ее воспоминаниях самого страшного так и не случилось, ничего не меняет.
Она обхватила себя за плечи съежилась и всхлипнула.
Армеллин скривился:
– Только не надо устраивать сцен, – в голосе демона звучали презрение пополам с насмешкой. – Как люди любят все усложнять.
Тася
