тракторостроительного и механического института, расположенного неподалеку от огромного Сталинградского тракторного завода, повесили на стену большую карту, собираясь отмечать флажками продвижение Красной армии в глубь Германии. «Мы полагали, – рассказывала одна из студенток, – что враг будет сокрушен одним мощным решительным ударом».[23] Бесчисленные кадры кинохроники с новостями о росте производства танков и боевых самолетов убедили их в индустриальном и военном могуществе СССР. Эти сюжеты были вдвойне впечатляющими в стране, которая до самого недавнего времени являлась технически отсталой. Вдобавок всесилие сталинской системы в пределах Советского Союза делало его непоколебимым в глазах тех, кто смотрел на свою страну изнутри. «Семена пропаганды попали в хорошо подготовленную почву, – признавал другой сталинградский студент. – У нас в сознании сложился образ могучего Советского государства, и мы считали свою Родину непобедимой».[24] Никто из тех, кто слушал 22 июня 1941 года в Сталинграде заявление Молотова, не представлял себе, какая судьба ждет Советский Союз, и уж тем более не догадывался о том, что уготовано их образцовому городу с его современными заводами, прекрасными парками и кварталами белоснежных жилых домов, так красиво смотревшимися на берегах великой Волги.
Глава 2
«Для немецкого солдата нет ничего невозможного!»[25]
В ту ночь, с 21 на 22 июня 1941 года, дипломаты в Берлине и Москве могли только гадать, что происходит вдоль разделявшей их государства границы. Еще никогда министерства иностранных дел не были столь мало осведомлены о событиях. Почти 3 050 000 немецких солдат вместе с армиями других примкнувших к оси стран, доводившими общую численность войск до 4 000 000 человек, ждали приказа о вторжении в Советский Союз на всем протяжении его границ от Финляндии до Черного моря. «Мир затаит дыхание!» – заявил Гитлер на совещании высшего командования вермахта за несколько месяцев до нападения. Конечной целью было «создание оборонительной линии вдоль границы азиатской части России, от низовьев Волги до Архангельска»,[26] после чего последний промышленный район России на Урале можно будет уничтожить силами люфтваффе.
Это была самая короткая ночь в году. Сотни тысяч человек, занявших позиции в березовых и хвойных лесах Восточной Пруссии и оккупированной Польши, ждали сигнала к началу вторжения. Артиллерийские батареи, выдвинувшиеся в приграничные районы несколько недель назад якобы для маневров, были готовы открыть огонь. Бойцы орудийных расчетов, переодевшись в старую одежду, взятую у местных жителей, на крестьянских подводах подвозили снаряды и складывали их у заранее подготовленных огневых позиций. Многие солдаты верили в то, что это учения – часть масштабной операции, призванной скрыть приготовления к высадке на Британские острова.
С наступлением ночи, когда в немецкой армии были зачитаны приказы, сомнений ни у кого не осталось. Орудия выкатывали из сараев, где их укрывали
Нефедова, беседа, 22 ноября 1995 года.
Григорьев, беседа, 22 ноября 1995 года.
Выступление в рейхстаге 4 мая 1941 года //
Директива фюрера № 21, 18 декабря 1940 года.
