знаю, где найти Василия Федоровича, – поспешил с ответом Белов.
– Вот как? Я еще в трактире догадался, что вы знакомы. По долгу службы?
– Нет, мы познакомились потом, – пробормотал Александр и, чтобы уйти от щекотливой темы, решил вернуться к прежнему разговору. – А где сейчас гофмаршал?
– В Соликамске на выселках, – буркнул Ягупов. – Хорошее место, отдаленное…
– В Соликамске? – насторожился Белов. – Прошлый раз, если мне не изменяет память, вы говорили…
– Она тебе изменяет, – строго сказал Лядащев.
– Что ты, Василий, все рот людям затыкаешь? Любознательный юноша… Хочет все знать.
– Иногда надо умерять свою любознательность! – ожесточился Лядащев.
– Ха! – Ягупов лихо закинул порожнюю бутылку за спину. – У них, Белов, такими любознательными все камеры забиты.
– У кого это – «у них»? – прошипел Лядащев. – Рубанут тебе когда-нибудь твой болтливый язык!
– Сам рубанешь или палача пригласишь? – Ягупов вскочил на ноги и выхватил из рук Бекетова наполовину пустую бутылку с венгерским.
– Прекрати, Ягупов! – закричали офицеры, но тот вылил остатки вина в костер и с криком: «Не будем мы с тобой пить!» – замахнулся бутылкой на Лядащева. Бекетов привычно вцепился в правую руку Ягупова.
– Ну что вы в самом деле, господа! – чуть ли не со слезами закричал Александр. – Кто же дерется бутылкой? Это совершенно противу правил! Бутылки… и дворянская честь!
– Кто тут про дворянскую честь? – прорычал Ягупов. – Это опять ты, щенок? Зализанная душа! Я тебе покажу «дуэль»!
Огромный кулак нацелился на Сашино ухо, но бдительный Вениаминов повис на левой руке Ягупова.
– Белов, уйдите с глаз! Идите к лодке! – кричал красный от натуги Бекетов, пытаясь вырвать из руки Ягупова бутылку.
– Рубанут язык! – вопил Ягупов. – Надька в крепости сидит… Дворянская честь… мать твою!
– Поверь, Павел, я все делаю, чтобы помочь Надежде Ивановне, – тихо произнес Лядащев.
– Ничего не понимаю, – причитал Саша. – Зачем кричать, ругаться, когда можно выбрать позицию и удовлетворить обиду, смыть оскорбление кровью…
– Помолчи, курсант, – грустно сказал Лядащев.
21
Алексей шел в Микешин скит. Путь его краешком задевал Невинские болота, старушка утверждала, что так идти много короче, чем по тракту.
Поплутав день в топях и хлябях, он вышел на тропу, а тропа привела его к озеру. Вечерело… На водной глади в другом конце озера плавало малиновое пятно. Казалось, свет исходил изнутри, со дна, но это было отраженное с высокого берега пламя костра, и Алексей пошел на него, пробираясь сквозь заросли ольхи и крапивы.
Свет шел не от костра, как думал Алексей, а из окон двухэтажного особняка, стоящего на крутом берегу озера. Через еловые ветки покойно светились окна нижнего этажа. Из высокой трубы
