собрался, ковбой? – Подшучивал отец, шурша газетой.
– Не слушай их сынок! Ты так в них похож на дедушку в молодости, – поддержала его мать, громко взбивая что-то ложкой. – Стройный, красивы.
– Твоя мать, хочет сказать, что ты похож на нее, когда она ходит в обтягивающих джинсах, сынок! – отец снова пошутил. Они с Хиллом в голос засмеялись.
– Спасибо за комплимент, – Виктория тоже хихикнула.
– Ох, да ну, вас, – Люк махнул на них рукой. – А вы знаете, что вчера мне сказала наша Лара? Она с дедушкой разговаривала!
– Да, мы знаем, – Хол не удивился. – Дай пощупать материал.
Люк подошёл ближе, на расстояние вытянутой руки:
– Вы знаете? – А вот Люк удивился.
– Слушай, сынок, а ты не умеешь от жары в них? – прогремел Хол. – Знаем, знаем. Теперь я уверен, что следующие пару дней дедуле будет не скучно.
– Это Деним, пап, все нормально, не жарко, – ответил его Люк. – И что вас это не волнует.
– Не волнует, – Хол снова неприятно захрустел газетой и вернулся к джинсам. – Он же толстенный, ты в них даже присесть не сможешь. Смотри не перегрей свое мужское достоинство. Им нужен свежий воздух! – отец переглянулись с остальными в комнате, и поймал довольный взгляд Хилла. Они оба рассмеялись.
– Так довольно, над ним потешаться. Но правда, сынок, не носи их долго и часто, – мать тяжело вздохнула.
– Фуф, и действительно жарко, – Люк еле просунул руки в карманы.
– А ведь сейчас только утро. Представь, что будет днём!
Лара окончательно проснулась, последние витающие в воздухе обрывки сна растворились. Она открыла глаза:
– О, боже! За что мне это? – взмолилась девочка, обула тапки. Шаркая к двери, надела по дороге халат и вышла в гостиную.
– Доброе утро, Солнышко! – бодро встретила ее тетя. – Хорошо спалось?
– А можно мне сегодня на ночь наглухо заколотить окно, – она оглядела присутствующих на предмет сочувствия и сострадания. Но никто из мужчин не отреагировал.
– Я сегодня повешу тебе шторы. Будет лучше, – ответила Виктория.
Лара была удивлена, что мальчишки, уже давно привыкшие к городской жизни, учась в университете, так рано вставали, находясь здесь.
– А чего так рано? Проголодался? – ехидно спросила она у брата.
Люк, молчал; мальчишки синхронно показали глазами на своего отца. Блага Холоф этого не видел, он листал страницы, ловя утренние лучи солнца на серой газетной бумаги.
– Ранняя пташка, червяка клюет, – загремел голос Холофа из-за утренней корреспонденции. Он был с похмелья, болен и зол.
Газета легла на стол, и Лара увидела прозрачную кружку с чем-то странным, в жидкости похожей на пиво, крутился и переливался в солнечном свете плотный полупрозрачный комок, будто Холоф распотрошил
