сказал недоросток и поджал уши.
– Что было в лесу? – спросила бета.
– Ничего, – ответил Чужак. – Он закончился, не успев начаться… полем из поваленных деревьев.
«Земля по ту сторону пней», – подумала альфа. Она её видела: пни тянулись за горизонт, точно обломки зубов. Мама заставила их с сестрой и братом поклясться мехом на животах, что они даже лапой туда не ступят.
– На этом, – сказал Чужак, – мы покидаем О-Триста семидесятого.
– Как? – воскликнул недоросток. – Это ведь ещё не конец!
– Ещё нет, – обессиленно выговорил Чужак. – Лишь начало новой истории. – Он закашлялся, кривясь от боли. – По ту сторону пней лежит земля, закутанная в бетон. Там, где лисы рыли когда-то норы, теперь высятся норы людские. И вся дикая зелень, в которой мог спрятаться лисий мех, выкорчевана и вырублена.
Прерывистыми глотками Чужак втянул в себя воздух, а альфа устремила взгляд в лес, пытаясь представить землю, где не бывает деревьев.
– Лисы приспособились выживать и в таком месте, – сказал Чужак. – Некоторые даже очень хорошо приспособились. Держи ухо востро и береги хвост – и обретёшь там рай, куда не посмеют сунуться ни койоты, ни барсуки. Там и дюжины хвостов не пройдёшь, как учуешь еду. – Затуманенными глазами он отыскал лисёнышей. – Там обитают чудовища, невидимые, как ветер.
Улица Готорна
1
СУМЕРКИ НАКРЫЛИ улицу Готорна и высушили яркие краски неба. Когда весь квартал окрасился в оттенки серого и серебристого, люди заперлись изнутри. Они заперли на замок двери и задёрнули шторы, с грохотом опустили ворота гаражей, словно хотели защитить себя от наступавшей ночи.
И как только антенны наэлектризовали воздух…
Как только окна заплясали колючим светом и загудели приглушёнными аплодисментами…
Со стороны кладбища показались четыре осторожные тени – одна большая, три маленькие.
Они бросились бежать вниз по улице, заныривали в дырки в заборах, крались вдоль вязких от листьев канав, огибали по кругу свет, что проливался конусом от уличных фонарей. Их усы и лапы выучили дорогу вдоль и поперёк – каждая трещина и каждый сломанный столб, каждая ямка и каждый клочок травы были знакомы им, точно шерсть на собственных мордах.
– Какое злодейство скрывается в сером сумраке? – проговорил один из лисёнышей по имени Стерлинг.
– Стерлинг! – рявкнула Дасти, заставляя его умолкнуть.
Лисица останавливалась каждые двадцать хвостов: осмотрись, принюхайся, послушай.
Двор, изгородь, мусорный бак.
Осмотрись, принюхайся, послушай.
Крыльцо, машина, газонокосилка.
Осмотрись, принюхайся, послушай.
Стерлинг заговорил шёпотом:
– Изгнанные из лесов и полей койотами и волками, отторгнутые от Города жестокостью человека, наши герои оказались меж двух миров. Между городом
