ответил Чужак. – Только без диких зверей. Без голода. Без… замёрзших хвостов. Ничего такого, что бывает в лесу. – Морщась от боли, он поднял голову и посмотрел на лисёнышей. – Эта история не о том, как выжить.
Лисёныши переглянулись. Разве бывают на свете другие истории?
– Она началась, – произнёс Чужак, – на ферме…
– Я обожаю фермы! – закричал недоросток. – На фермах куры. Я обожаю кур. Обожаю трясти их, пока не умрут.
Чужак закрыл глаза.
– Это была не такая ферма.
Белый сарай
1
– СЕГОДНЯ про что? Про Снежного Призрака?
Про мистера Шорка?
– Про Булькожажда!
– Тьфу! Вы каждый вечер выбираете про Булькожажда.
– Булькожажда! Булькожажда!
– Ладно. Значит, про Булькожажда.
Ферма стояла погружённая в тёмную синеву, если не считать двух источников света. В хозяйском доме мерцал огонёк свечи, слабый и пленительный за кружевными шторами окна. А в норах из проволочной сетки, расставленных по двору, гудели ослепительно красные полосы, от которых лисий мех светился, как пламя.
– Готовы? – прошептала П-838 из своей норы.
Она была бетой, самкой-производителем, беременной следующим поколением лисиц Фермы. Правда, живот у неё ещё не показался.
– Готовы, – ответил О-370. Это был лисёныш-омега. Его нора примыкала к норе П-838.
– Только рассказывай на этот раз правильно, – сказал Н-211. Нора недоростка располагалась позади норы О-370 в ряду, что стоял ближе к лесу, с которым граничила Ферма. – Юли никогда не кусал Булькожажда за тысячу задниц. У булькожаждов вообще не бывает тысячи задниц!
П-838 приподняла бровь:
– А куда, по-твоему, уходит еда из его тысячи пастей?
О-370 громко прыснул. Он никогда в жизни не видел ни одного существа с тысячью пастей. Не говоря уж о тысяче задниц. Но это не мешало ему всматриваться сквозь сетку норы вглубь леса и воображать себе немыслимое создание, чьи пасти заполонили сумрачную тень.
– Только рассказывай, чтоб было страшно, – сказал Н-211. – Вот так.
Он защёлкал зубами в разные стороны, пытаясь изобразить, как щёлкают разом бесчисленные пасти болотного чудища из старой истории. Со стороны же смотрелось так, будто он ловит муху и никак не может поймать.
О-370 расхохотался:
– Не убейся, Двести одиннадцатый.
Н-211 прыгнул и прижался лапами к сетке, разделявшей их норы:
– Везёт тебе, что меня там нет! Я б тебе рожу отбулькожаждал!
– Да я б отъюлил твою тысячу задниц! – ответил О-370, бросаясь на сетку со своей стороны.
И оба кинулись в драку сквозь проволочные переплетения сетки. Щёлкая клыками и напирая на шаткую преграду, каждый пытался опрокинуть другого на спину. Как и большинство других драк, эта тоже закончилась ничьей, и лисёныши попáдали в норах, завывая
