меня. Если постоянно употреблять, привыкнешь. А потом что-то по-настоящему сладкое пройдёт мимо, потому что у тебя притупился вкус.
– Так вы знаете, куда уехала мама? – Сеня старался не смотреть Серафимычу в глаза и просто с унынием размешивал чай.
– Увы, Елена мне не докладывала, – дедуля слегка улыбнулся. – Помню, она всё время твердила о пропавшем сыне. Очень переживала, даже разок всплакнула.
– Всплакнула, – повторил воитель и вздохнул.
– Она мне оставила кое-что. – Серафимыч оживлённо засеменил в комнату и крикнул уже оттуда: – Сейчас покажу.
Сеня глянул в сторону двери – и опять продолжил равнодушно смотреть на чашку.
– На случай если ты вдруг вернёшься домой, мама оставила фотографию. Чтобы я сразу узнал тебя.
Дедуля протянул воителю слегка выцветший снимок. Сеня забрал его и так же равнодушно принялся рассматривать.
Там были изображены счастливые родители вместе со стремительно взрослеющим сыном. А на фоне красовался одесский Оперный.
Понятно.
Последняя семейная поездка в полном составе. Папа тогда ещё взаправду любил их, а не просто на словах. Вон, сколько в его взгляде гордости за сына. Это потом Сеня резко станет не таким, а пока он “лучший мужчина в жизни своего отца”.
Воитель продолжал сидеть с равнодушным взглядом. Только по щекам покатились слёзы.
– Разверни её, – посоветовал Серафимыч.
Старик искренне сочувствовал молодому бойцу, но не мог ничем помочь.
Сеня посмотрел на оборот фотографии.
“Одесса, 2009. Любимые Леночка и сынок”.
Несмотря на всё, что происходило потом, после снимка, в этой фразе не чувствовалось фальши. Только искреннее тепло.
Как же всё так резко изменилось?
Слёзы подкатили ещё сильнее, и воитель закрыл лицо руками. Как будто Серафимыч не поймёт, что он плачет.
– Ну всё, не надо, – старик погладил Сеню по едва заросшей лысине. – Я, наоборот, хотел как лучше.
– Можно я оставлю это фото себе? – не убирая ладоней, спросил боец.
– Конечно, конечно, – ответил дедуля. – Мне оно уже без надобности.
Сеня давно не плакал. Может быть, даже слишком давно. С тех самых пор, как оказался в Мире Эскапистов. Его душевное состояние претерпело с тех пор большие изменения, став какой-то паршивой карикатурой. В своём обычном виде воитель был несуразным, глуповатым и потому смешным. А в форме Злободуна он себя всё равно не помнил. Наверное, был таким же, только чуть агрессивнее.
Неважно.
Сейчас слёзы били через край. За все десять лет, которые Сеня провёл в чужом мире, притворяясь, что там и родился. За потерянное детство. За расставание родителей, которое он так и не принял. За Астролябию, с которой он больше никогда не увидится. И даже за Диму, потому что этот горе-писатель тоже не заслужил таких проблем.
