Ворошилов же сказал не идти ни на какие уступки, а если потребуется – арестовать директора. Завод должен быть нашим.
– Он и так нашенский. Ты не работал рабочим, а я им есть. Рабочие не дадут им что-то лишнее сделать. Я здесь работаю и знаю настроение рабочих. Пойми ты, сейчас главное – сохранить производство и не допустить развала. А если бы они и мы не пошли на уступки, что – завод закрывать? Нельзя этого допустить. Сохраним завод – укрепим революцию; не сохраним, значит – не будет рабочих, а у тебя – гвардии. Крах революции будет. Сейчас капиталисты своей работой помогают революции.
Лутовинов остался в кабинете составлять документ, а Нахимский с Сергеем вышли.
– Пойдем на свежий воздух, познакомлю тебя с ребятами, будешь командиром у них, обучишь владению винтовкой. Да и на довольствие тебя поставить надо. Пойдем, – говорил Нахимский, не спрашивая согласия Сергея, – как о деле, давно им решенном.
На первом этаже они зашли в одну из дверей, и Нахимский обратился к находившемуся там мужчине:
– Яковлич, поставь Артемова, бывшего заводчанина и солдата, а сейчас красногвардейца, на довольствие, – и предупреждая его вопрос, продолжил: – Он будет служить у нас в отряде.
Яковлич недовольно проворчал:
– Много и так вас служит в отряде, рабочим нечем пайки давать.
– Не ворчи, делай, что тебе говорят. Я пойду на улицу, а ты как все оформишь, выходи, – сказал Нахимский Сергею.
Сергей протянул Яковличу солдатскую книжку, – как документ, удостоверяющий его личность; тот что-то отметил в толстом журнале и сказал:
– Ну вот, с этой карточкой зайдешь в кладовую, – она на заводе возле термического цеха, – пусть тебя зафиксируют, а в субботу, – значит, завтра, – приходи, получай продукты. Только сегодня туда зайди, а то завтра будет поздно, – Яковлич неодобрительно покачал готовой. – Много ж вас развелось, неработающих и служащих. Скоро работать некому будет.
Сергей вышел в коридор, навстречу шел Шнейдер. Узнав Сергея, он остановился и поздоровался, протянув руку. Сергей обрадовано смутился и торопливо пожал ее. Ему было приятно, что такой человек, как Шнейдер, помнит его.
– Сергей Иванович, вернулись с фронта?..
– Я Федорович.
– Извините, я просто не знал вашего отчества, сказал наобум. А имя называли ваши коллеги, и я его запомнил, как, собственно, и вас, когда вы работали токарем. Вы были молоды, и уже были хорошим токарем. У вас есть все возможности стать классным специалистом и получать высокую заработную плату. Хорошо, что вы вернулись с фронта здоровым и невредимым.
– Я два раза был ранен.
– Тогда хорошо, что вы живы. Вы снова пойдете в цех? Нам нужны хорошие токари.
– Еще не знаю. Хотелось бы снова постоять за станком, но пока мне предложили службу в социалистическом отряде. Надо обучать рабочих, как держать винтовку.
– Это хорошо, – видимо, Шнейдеру как иностранцу нравилось это простое и емкое русское
