война, и будем же своих убивать. Крови будет богато. А мало ли ее пролили в России? Вся землица на крови русской замешана, – мать рассуждала как бы сама с собой, и чувствовалась в ней крестьянская душа, пришедшая в город из деревни и не до конца понятная Сергею.
Ему очень хотелось спать, глаза слипались сами, но ему было приятно, что мать сидит рядом и согревает его своей доброй теплотой, и он не мог прервать ее простые, житейские рассуждения, не замешанные на политике.
– Революции без жертв не бывают, мама.
– Так тебя могут убить. Когда у человека разоряют гнездо, то он становится не как птичка, которая жалобно чирикает, а как зверь, – ничего не понимает и убивает всех без разбору. Страшное вы дело заварили, кровавое… не по-христиански.
– Не убьют меня, мама. Раз немцы не убили – значит, буду жить долго. И ты посмотришь, как еще жить будем! – Сергей зевнул во весь рот, и мать, увидев это, заторопилась.
– Ну, ты спи, спи, а то, чай, устал. Я тебя не буду утром будить. Спи, отсыпайся.
Она подошла и в какой уже раз погладила его по голове. Но Сергей уже спал, подложив одну руку под голову, а вторую бессильно свалив с топчана, чуть-чуть не доставая ею до пола. Он чувствовал себя не на фронте, в постоянной тревоге, а умиротворенно, находясь в родной семье, и вся его спящая фигура выражала спокойствие и покорность. Мать подняла тяжелую руку сына и аккуратно положила ее ему на грудь. Что-то шепча про себя, она перекрестила сына. Потом прикрутила лампу, сняла с нее стекло и пальцами придавила огонек фитиля, – чтобы не было чада, и пошла в другую комнату. Но сон к ней не шел, и так – без сна – она проворочалась возле храпящего Федора до утра.
3
Время шло к полудню, когда Сергей подошел к патронному заводу. Спал он долго, без снов, и чувствовал себя бодрым, уверенным и спокойным. Домашняя обстановка, родные лица заслонили тревогу фронтовых будней.
Возле директорского корпуса толпилось много вооруженных людей. Такого раньше не было. Обычно в корпусе и вокруг него царили порядок и тишина. А сейчас в воздухе витала напряженное нервное возбуждение. Сергей подошел к толпе.
– Привет, товарищи! – обратился он к ним, немного запнувшись в обращении.
– Здравствуй!.. – раздались в ответ разрозненные голоса.
Вооруженные рабочие – красная гвардия – настороженно смотрели на него. Но вид солдата в шинели и яловых сапогах внушал доверие.
– Ты кто? Из совета?
– Нет. Мне Нахимский нужен. Не знаете, где он?
– Внутри он. Разбирается… буржуи объявили забастовку.
– Чего они хотят?
– Работать не хочуть, вот что.
– Я пройду внутрь… можно?
– Валяй.
Еще с прошлых лет Сергей знал, что начальство завода занимает кабинеты на втором этаже. На первом размещались различные службы. Было тихо, только навстречу один раз прошел представитель новой власти с наганом на боку. Сергей поднялся на второй этаж и направился к кабинету генерального директора завода. Войдя в приемную,
