погромче. Люблю, когда грохочет музыка. Звуки вибрируют в воздухе и отдаются где-то там, внутри. Тесное соприкосновение. Миг небытия. Точка отсчёта, с которой начинается жизнь вне времени и пространства.
Это как извержение вулкана, когда запертая энергия прорывается наружу, чтобы растечься огненной рекой. Ритуал очищения. Бездонное жерло, где сгорают ненужные тревоги, пустые разговоры, неловкие моменты. Им нет места. Их вытесняют настоящие чувства, спрятанные глубоко-глубоко, под слоем условностей и суетой цивилизации.
Тело моё – текучая магма: горячая, пластичная, жаркая. Центр офиса – космический плацдарм. Пустое пространство, где так упоительно свободно дышится.
Ноги пружинят. Тело изгибается назад. Руки касаются пола. Кровь приливает к голове. Упор. Ладони покрепче. Плавно отрываю вначале одну ступню, потом вторую. Медленно возвращаюсь назад, как Луна, что не может оторваться от своей планеты. Как свет, что обязательно сменяет ночь.
Стук сердца в ушах. Движения и музыка сливаются, перетекают друг в друга, становятся моей сутью. Я энергия. Гибкая ветка. Пластичная масса, из которой можно лепить что угодно. Мне не хватает опоры, чтобы стать лозой, брызнуть листьями, расцвести и превратиться в полновесную гроздь.
Хватаю швабру – она то шест, то микрофон. Она тот столп, что подпирает небо и не даёт растечься лужей. Нет больше ни рук, ни ног. Есть лишь один пульсирующий сгусток, в котором поёт движениями тело.
Кураж. Драйв. Накал. Чувствовать и растворяться. Жить и дышать. Двигаться и находить себя в звуках, что плачут и смеются, тоскуют и радуются, трепещут, как капли дождя на ветру, рассыпаются затухающими аккордами, склоняясь к земле. Чтобы уйти вглубь. Стать семенем. Прорасти, пустить корни, проклюнуться ростками новой силы и жажды жизни.
Музыка стихает. Снова падает тишина. Только моё дыхание рвёт ткань полумрака. Я сижу на полу, склонив голову и смежив веки. Мгновение, чтобы возродиться. Миг, чтобы воспрянуть. Вернуться в реальность.
А когда я открываю глаза, меня ждёт сюрприз.
Пара дизайнерских туфель. До боли знакомых. Слишком близко. Недопустимо рядом в пустом офисе, где, кроме меня, никого не должно быть.
Глава 5
Драконов
Под конец дня я понял одну вещь: я слегка удивлён. Бывшая хозяйка, Кристина Генриховна, ко всему подходила ответственно и с большим рвением. Широта её души не знала границ, а моральные принципы падали ниже плинтуса, когда она добивалась своего.
Взять хотя бы её кабинет – этот бункер, где можно спокойно пережить экономический кризис, народные волнения и ядерный взрыв. Я теперь хорошо понимал её вездесущность и глубокое знание психологии собственных подчинённых: по всему офису были натыканы камеры слежения. Она могла наблюдать за рабочим процессом во всех ракурсах и красках. Подслушивать разговоры и вникать в детали, не высовывая свой длинный нос из кресла. Гениально. Бурные аплодисменты и зловещий смех за кадром.
Они звали
