style="font-size:15px;"> Я задумался, припоминая.
– Вилли Подрывник.
– Ага, точно. Похвалялся, что за пятнадцать фунтов готов сломать кому угодно что угодно. – Сатти хлопнул бумажником о конторку и надвинулся на Ренника. – Ну так вот, у меня имеется его номерок и две двадцатки, так что гони версию поубедительнее.
– Я во время завтрака не дежурю. Меня тут не было, когда фотографию сделали.
– Эйд, проверь-ка. – Сатти схватил газету со стола и пошагал обратно в палату. – И кофе принеси. Да чтоб чернее спринтеров на стометровке.
Я подождал, пока дверь захлопнется, кивнул в пространство и, не глядя на Ренника, направился к выходу.
5
На лестнице свет снова моргнул и погас. Сатти терял самообладание примерно так, как теряют ключи. Беспечно и совершенно бездумно. Порой казалось, что навсегда. Изредка он направлял свой гнев на людей, будто луч прожектора, который заставляет тебя замереть на месте и высвечивает то, что ты прячешь. Если его обеспокоила перемена в Вике, значит дело серьезное. То, что чутье сразу указало ему на Ренника, спокойствия не добавляло.
Смена предстояла долгая, а инциденты с огнестрельным оружием происходили постоянно.
Резервный генератор изволил завестись, и свет загорелся вполсилы. Я потер лоб в попытке взбодриться и шагнул в упорядоченный хаос, характерный для центральной городской больницы в выходные.
Как можно быстрее прошел по исцарапанному линолеуму приемного покоя, пробираясь сквозь толпу пациентов.
Только я удалился от суматохи на второй этаж, как бригада «скорой» провезла кого-то на каталке в операционную. В этой части здания не было окон, но обычно я определял время суток по состоянию поступающих пациентов. Этим вечером больные разной степени тяжести лежали на койках в коридоре, ожидая свободных мест в палатах. Я встал между койками, когда мимо пронеслась с каталкой вторая бригада, а за ней почти сразу – третья.
Субботняя запарка.
Мимо промчалась последняя каталка, и я успел заглянуть в широко раскрытые невидящие глаза пациента с глубокой раной головы. Бригада завезла каталку в боковую палату, двери закрылись.
– Извините… – обратилась ко мне невысокая женщина, спешившая вслед за врачами по коридору.
Я попытался обойти ее, но она уперла ладонь мне в грудь. Вид у нее был ошарашенный и растерянный. На лбу кровь. Похоже на состояние шока.
– Вы здесь работаете? С ним все будет хорошо?
– Нет, – сказал я, отступая. – В смысле, не работаю.
Я помчался по коридору и, не оглядываясь, завернул за угол. Ноги сами несли меня вперед. Хотелось затеряться в лабиринте отделений и палат. В пустом коридоре я прислонился к стене и закрыл глаза.
У человека на каталке было снесено полголовы.
Наконец я подошел к кофемашине, поискал мелочь в карманах. От палаты Мартина Вика меня отделяло всего ничего, но из-за перегородки я добирался сюда десять минут.
Я
