style="font-size:15px;"> – Вот и Лизонька, чистейший образец! А я говорил тебе, Саша: среди своих сыщется.
– Всё равно текст ещё не готов, только образы и идеи.
– С твоими талантами! Ты, брат, либо врёшь, либо ленишься.
– Ни то и не другое. Чувствую, чего-то недостаёт, недодумано: все мысли соединить надобно в единую цепочку, а пока – обрывки одни. А Арина хороша, ты прав.
Она тогда аж взмокла от такой похвалы. Они хоть и говорили меж собой тихо, не для её ушей, но распирающее любопытство (чего же они от неё хотят и что в ней такого особенного?) заставляло ловить каждое слово.
– Андрей Иваныч хвалит её. Говорит, умна и понятлива. Обучается быстро. А героинь своих чувствует изнутри. Он думал сначала – дурочка: какой барин велел быть – такой и становится. Понаблюдал и понял: у девочки редкий дар перевоплощения, – усмехнулся: – Она и сама о нём не догадывается… Здесь, в Хмелите, хороший театр, – Владимир Иваныч увидел скептичную ухмылку друга и поспешил добавить, отстаивая своё мнение: – Он не славен так, как Юсуповский или Шереметевский, но артисты обучены и воспитаны не хуже. А коли Арина останется в театре, да этот талант отшлифовать – засияет алмаз всеми гранями. Вот через годик приедешь – сам увидишь.
– Узнаю́ друга, – Александр Сергеич забросил ногу на ногу, небрежно развалился в кресле и повернул укоризненно поблёскивающие очки к его лицу. – Увлёкся одним – об ином забывает. Будущий год – 1812-й – последний университетский. Экзамены, московские хлопоты. Так что, Володя, меня в Хмелите не будет.
Арина услышала в его словах и досаду, и какое-то стремление, связанное с тяготами, но необходимое и желанное, ради которого он готов отказаться от прелестей сельского лета, от развлечений в кругу родных и знакомых.
– Стало быть, готовишься к испытаниям на степень доктора прав? А что твой философ и антиковед? Одобряет?
– Профессора Буле я считаю своим главным университетским наставником, он-то в первую очередь и подвиг меня к продолжению учёбы.
Оба совсем забыли о её присутствии, хотя рассеянно следили, как она, стараясь меньше шуршать, упаковывала реквизиты.
– А я думал: матушка твоя, Анастасия Фёдоровна. Maman с восторгом говорит о её уме, воспитательных принципах. Они ведь закадычные подруги – делятся планами, расчётами на будущее. Maman считает твою матушку умнейшей женщиной, которая сумела понять, что в наше время скорее и успешнее сделаешь карьеру, минуя старомодные торные дороги. Твоя родовитость, блестящее образование и воспитание достойны державного представительства и улаживания межгосударственных вопросов. Пожалуй, её стараниями открывается новый путь служения Отечеству, для честолюбивых юношей – тем паче. Анастасия Фёдоровна прочит тебе дипломатическую карьеру, а как же театр? Литературный
