Мы накануне больших событий, господа. Посмотрим, как они поведут себя на рассвете. Почему они так долго избегают сражения? Судя по арьергардным боям, русские умеют драться. Им не откажешь в стойкости и отваге…
– Бездарное командование? – предположил Мюрат. – Вы говорили, сир, что, кроме Багратиона, у русских нет полководцев, остальные – придворные интриганы и тщеславные глупцы.
Наполеон с монументально-гордым лицом промолчал, лишь искоса взглянул на своего маршала.
К рассвету французский лагерь был полностью обустроен. Четыре большие колонны гвардейской пехоты выстроились в каре, загораживая центр, где раскинулись три палатки – для императора и для свиты. У палаток – караул в двадцать гренадёров, офицер и барабанщик. На соседнем поле раздавали провизию – мясо и хлеб, на кострах готовился завтрак. Генералы и адъютанты сновали между полками и палаткой императора, выслушивая распоряжения и готовясь к решительному делу.
Наполеон в окружении свиты вышел на возвышение с зрительной трубой. Положив её на плечо гренадёра, припавшего на одно колено, он вглядывался в русский лагерь, пытаясь разобраться, что же там происходит. Не похоже было, чтобы русские готовились к сражению. Костры горели, движение в лагере не прекращалось, но смысл его никак не улавливался.
– Завтра! Барклай собирается атаковать завтра! – объявил император и оглянулся на замерших рядом генералов. – Что ж! Отсрочка для нас даже выгодна. Ещё не все наши войска, вышедшие из Бешенковичей, влились в армию. А если и завтра он не проявит решительных действий, мы сами атакуем. Нас ждёт новый Аустерлиц, который превзойдёт Аустерлиц австрийский!
Весь день накануне сражения французы готовились к схватке. С разных сторон то и дело слышалась перестрелка отдельных частей русских и французов, то частая и азартная, то вялая и ленивая. Маршалу Мюрату не сиделось на месте, с небольшим отрядом он ввязывался в мелкие стычки, пока не был отброшен русской кавалерией. Наполеон велел ему прекратить бессмысленные петушиные наскоки: «Завтра они будут наши!» – и заняться изучением боевых позиций генерального сражения, назначенного на пять утра. В каждом полку зачитывали воззвание императора: «Солдаты! Настал, наконец, желанный день! Завтра дадим сражение, которого мы давно дожидались. Надобно покончить поход одним громовым ударом! Вспомните, солдаты, ваши победы при Аустерлице и Фридланде – завтра неприятель узнает, что мы не выродились!». Солдаты слушали с восторгом. Никто не сомневался в победе своего императора. Затянувшиеся марши в погоне за противником, бескормица, много непонятного в этой войне и в этой стране уже начали надоедать. Может быть, завтрашний бой положит конец их мытарствам? На ужин раздали водку. Последние хлопоты и приготовления – и армия погрузилась в сон. Ночь не обещала сюрпризов: в русском лагере, как и накануне, горели огни. Мюрат отправился к аванпостам своей кавалерии, а Наполеон – в палатку.
