смешно подкидывал ножки, потихоньку поднимался, постукивал палочкой и кряхтел. На седьмом этаже они, наконец, свернули с узкого пролёта к обитой пошло-малиновым дырявым дермонтином двери.
Внутри оказалось на удивление просторно, будто малометражка в многоэтажке вместила в себя несколько измерений.
– Разуйся и чапай в кухню. Чаю попьем, – гостеприимно предложил старичок.
Сам он буквально за секунду откинул истоптанные башмаки, повесил палочку сбоку и растворился в сложном лабиринте межкомнатных пространств.
Её внимание сразу привлекли крючки для верхней одежды в форме змеиных голов. На полу стояла китайская ваза династии Цинь с цветами и фазанами. Коридор украшали японские картины-свитки. В углу гордо вытянулся чиппендейловский платяной шкаф. А у дедули губа не дура!
Девушка разулась. Пол красного дерева дарил ногам приятное тепло. Геометрия квартиры сбивала с толку, не укладываясь ни в какую схему; иногда казалось, что ходишь по кругу. Она чуть не заблудилась в обилии лиловых амарантовых дверей, пока не обнаружила одну раскрытую створку – в кухню.
Дедушка восседал за столом в бретонском стиле на дубовом стуле с резной спинкой. В чашках серебряного жерменского фарфора остывал цейлонский чай с васильком и бергамотом. На блюдцах старичок любезно разложил сладости: бельгийские трюфели, английский шоколадный пудинг, немецкий марципан в глазури, турецкую пахлаву и корейский хвачон. Роскошное жилище, нафаршированное антиквариатом, изысканные угощения потрясали, учитывая занюханность самого владельца.
– Я смотрю, вкус у вас неплохой, – заметила девушка.
– Ты поешь вдоволь, авось и у тебя вкус появится.
– К жизни, что ли? Это вряд ли…
Впрочем, она не заставила себя упрашивать. Погружаясь в блаженство сладкого чревоугодия, девушка впервые получила возможность рассмотреть лицо хозяина дома. Его брови явно не дружили друг с другом – правая постоянно подскакивала вверх, левая, наоборот, провисала. Нос и подбородок почти не выдавались вперёд, обложенные со всех сторон многочисленными морщинками. Маленькие глазки прятались глубоко под нависшими бровями. Покрытая редкими волосёнками глянцевая лысина настолько радужно искрилась в свете хрустальной люстры, что больно смотреть. Она опустила взгляд в ароматную горячую чашку. Из тирольских часов на стене вылезла заспанная кукушка и трижды вяло проорала.
– Опять опаздывает, – вздохнул дедуля.
– А мы кого-то ждём? – растерянно спросила она.
Словно в ответ, где-то в глубине квартиры хлопнула дверь. Потом ещё, и ещё. Хлопки всё приближались, нарастая по интенсивности, – и вот в кухню вошёл гость. Высокий рост мешал свободе его движений, поэтому гость поспешил скорее усесться за стол.
– Явился, не запылился. Голодный, наверно, так дверьми стучишь.
