будущего «нового русского» не стал повторно искушать судьбу и уехал из Усть-Кудеяра на долгие восемнадцать лет, чтобы вернуться уже в 1946 году кавалером ордена Отечественной войны. Наверное, только поэтому и стало возможным восстановление храма, пусть и через полстолетия...
– Благословен будь! – перекрестил отец Василий церковного сторожа, всегда встречавшего его у ворот, прошел по широкой, мощенной камнем дорожке к храму и остановился. В свете восходящего июльского солнца купола и кресты полыхали, словно огонь.
Утренняя служба шла, как обычно. Ближе всего к нему стояла не пропускающая ни одной службы мать воюющего в Чечне солдата, чуть дальше – две старушки, затем – молодой человек с огромными, болезненными глазами, а дальше всех, в полумраке, – неподвижная фигура высокого, крепкого мужчины. За все время службы он ни разу не двинулся с места и даже не перекрестился.
Отец Василий поразился его глазам. Тяжелый и отрешенный одновременно взгляд прихожанина напомнил ему прошлое. Именно такими глазами смотрели на него лет десять назад братья Бутусовы.
Братья убивали дальнобойщиков на трассе, связывавшей Тюменскую область и юг России, и следакам удалось вычислить их не сразу. Не оставляли братишки ненужных свидетелей ни среди чужих, ни среди своих. Легки они были на кровавое дело. Именно поэтому и брали их с величайшей осторожностью в одном из тюменских райцентров, в маленьком неприметном домишке на самой окраине.
Сначала около двух часов готовились: тщательно отслеживая эфир на ведущих «сотовых» частотах, отрезали пути к отступлению и под прикрытием дымящейся свалки определили место снайперу. Затем еще минут сорок старлей и пять ребят из его взвода ползли к домику со стороны глухой стены. А потом старлей скомандовал «Вперед!», и парни взяли бандитов прямо в постелях у баб – чисто и аккуратно.
И поначалу братья смотрели на них так же, как этот прихожанин, тяжелыми и одновременно отрешенными глазами. А потом, когда их голыми, как были, с заведенными назад руками, поставили на колени у стены, младший заплакал. Михаил смотрел на него и понимал, что он плачет не от боли или отчаяния, а от обиды. Впервые за много лет он не мог «равно ответить» своим обидчикам.
Отец Василий завершил службу, принял исповедь у юноши, а когда снова оглядел храм, человека с глазами из прошлого уже не было.
В девять утра отец Василий сел за руль своих «Жигулей» и поехал в «Теплосети». К зиме храм должен был отапливаться, а пока он был подключен, что называется, по временной схеме. Прошлой осенью денег, чтобы сделать все как полагается, не хватило.
Обычно отец Василий вел машину внимательно и осторожно. Светофоры в Усть-Кудеяре никогда толком не работали, а так и до греха недалеко, особенно в центре. Но сегодня даже он был исполнен нетерпения. Где-то впереди возникла пробка, и весь ряд телепался еле-еле. Шедший впереди серебристый «Опель» резко подался вправо и выскочил
