подбирала сравнение и неожиданно выдала: «Паровоз без угля и вагонов, у которого все силы ушли в свисток?». Это было так неожиданно и смешно, что я не могла не расхохотаться. Хотя ещё минуту назад лихорадочно думала, что же мне играть: возмущение, негодование, оправдание? Но играть ничего не пришлось. Мы с Верой прекрасно поняли друг друга и больше не возвращались к этому разговору. Может быть, я бы ещё какое-то время погрустила по поводу того, что почти два года любила свисток, но жизнь моя резко переменилась. Можно сказать, что началась совершено другая жизнь, настоящая, хотя и гораздо менее счастливая, чем предыдущая. Жизнь частного детектива.
Глава 3
Я проснулась от дикого вопля Антипа: «Купчиха Мохнокрылова до вашей милости!» Несколько секунд я мучительно соображала: почему нам с Антипом снится один кошмарный сон на двоих? Но это был не сон, я реально вижу, как в комнату тяжело входит моя младшая сестра Лина Михайлина, беременная на седьмом месяце. Она бросается мне на шею, и дальше в течение примерно часа наши совместные рыдания, прерываемые моими всхлипами: «Линочка, тебе же нельзя»… Да, какое там нельзя – вчера похоронили нашего отца. И, как записал кладбищенский смотритель в своей книге, «поляка по национальности и католика по вероисповеданию».
Он умер от апоплексического удара, неделю пролежав без памяти. Лина, жившая с мужем в Барнауле, на похороны не успела. И вот сейчас мы вместе плачем, потом я её пытаюсь успокоить, не получается, и мы снова вместе плачем. Я понимаю, что Лина не останется в Москве надолго. Она скоро станет матерью, ей нужна поддержка любящего мужа, в Барнауле её ждет большая дружная семья, а от меня никакого толка. При первых схватках я сама хлопнусь в обморок, понятия не имея, как вести себя в таких случаях. И я осознаю, что скоро останусь одна, совсем одна. А ведь ещё совсем недавно я была так счастлива со своими родными! Мы ходили на каток, в театр, радовались рождественской ёлке, мечтали о том, как летом поедем на дачу. И что теперь? Надо учиться жить заново.
Мой отец, Казимир Янович Грушецкий, со своей женой Вандой переехал в Москву из Варшавы после свадьбы. Отца перевели из Варшавского полицейского округа, когда в московской полиции началась большая реорганизация по реформе 1862 года. Лучших специалистов из дальних округов переводили в Москву и Петербург, поскольку правоохранительные, карательные и сыскные органы в обеих столицах нуждались в укреплении и расширении.
Мои родители были небогаты, но они были молоды, влюблены и очень счастливы. Отца быстро продвигали по службе. Вскоре у них родилась я. Папа не мог нарадоваться на свою красавицу жену и маленькую дочь. Но, когда мне исполнилось четыре года, случилось непоправимое. Моя мать умерла, дав жизнь моей сестре Михайлине. Отец, всегда такой мужественный и сильный духом, впал в отчаяние. Он просто не знал, как теперь жить без любимой и что делать с двумя крошечными дочурками. И тут появилась… добрая фея.
Ну, не совсем фея, конечно.
