Могильной?
Родриго отрицательно покачал головой.
– Каждый год здесь гибнут тысячи таких как ты и я. Баржи с рудой всегда сильно перегружены, поэтому регулярно тонут. Спасают команду, а не рабов что ничего не стоят. Наши кандалы нас тянут на дно, где большинство и находит свой конец. Но эта смерть намного легче, той, что тебя ждет в случае везения. Тогда ты умрешь от истощения. Сначала придет тупость, затем откажут ноги, а потом и руки, тогда тебя, еще живого, выбросят за борт, прямо на обед острозубым танакайбам. А они здесь вырастают размером с лодку, слишком много хорошего корма.
Амадо удивленно смотрел на мужика, а тот подмигну ему и добавил – Так-то!
Мужик ошибался, люди выдерживали и год и два, и двадцать в чем в впоследствии Родриго убедился лично. Первые месяцы безумно болели руки и спина, часто приходилось хватать плети. Кормили неплохо, но всегда хотелось больше. Иногда снимали кандалы и позволяли привести себя в порядок. Самые жуткие дни начинались с прибытием новой партии руды, где приходилось в кратчайшие сроки разгружать и загружать большие объемы породы.
Амадо не только выжил, но и вырос в цене, его перекупил торговец, владевший флотом кораблей, бороздивших Эльфийское море. Перевозили все, от бочек с маслом, до рабынь. Чаще всего несколько видов грузов сразу, самый сложным грузом оставались руды.
Мужичок как предсказал, протянул ровно месяц, его тело выкинули в море. Голубая вода южного моря окрасилась красным, клубящимся облаком. Акулы получили свою долю в людоедской истории, где не они были главными людоедами.
Каждый день похож на другой. Двадцать пять скамеек, по несколько человек в ряд, постоянный ритм барабанов, и свист кнута надсмотрщика. Руки вскоре налились силой, спина стала как железные дуги, и появились мысли о побеге, но бежать получилось нескоро. Команды гребцов различались по происхождению. Одни набирали из гномов, другие из людей. Их старались не соединять в силу разности роста, длинны рук и способности переносить нагрузки. Гомы намного превосходили среднего человека, кроме того, они попадались редко, и стоили очень дорого, чтобы относиться к ним с тем же пренебрежением, что проявляли к людям. Людей же всегда было в избытке, и стоили они не дорого, большую часть гребцов составляли бывшие военные, попавшие в плен.
Четыре года пролетели как в тумане, работа, отдых и снова работа. Постоянный надзор и наказание за любое неповиновение. Особенно отличались стремлением к свободе урсумы. Их перепродавали торговые колонии, основанные сотни лет назад, на восточном побережье Эльфийского моря, в прямой близости от Великой степи. Сосед Амадо, Федор Живило, бежал три раза. В первый его наказали двадцатью ударами бамбуковой палкой по пяткам. Для чего привязали к доске и отсчитали положенные удары, но Федор не угомонился и бежал второй раз. Беглец прыгнул в море недалеко от берега, однако метко пущенная стрела, пронзила ему руку. Урсума извлекли из воды едва живого, руку вылечили, все-таки за него уплачены деньги, а
