ты посмотри, какой красный цвет! – сказала я, указывая на рекламу лака для ногтей.
– Горошинка, разве у тебя мало красных лаков?
– Это не просто красный – это синий красный! И это гелевое покрытие! К нему даже набор прилагается.
Мама покачала головой и переключила внимание на горку индюшачьих гузок.
– Видит бог, только ты способна найти отличие…
В этот момент что-то промелькнуло на краю моего поля зрения. Я подняла взгляд и увидела ее. Мандей. Она стояла около хлебного отдела. Даже со спины я не могла не узнать эту джинсовую куртку с воротником в красную полоску и стразами. Ту куртку, которую отдала ей я. Колени у меня так подкосились, что пришлось навалиться на тележку, чтобы не упасть.
– Мандей? – выдохнула я.
Она не услышала меня и свернула налево, к следующему отделу. Бросив журнал в тележку, я кинулась за Мандей так, что заскрипели подошвы кроссовок по полу.
– Мандей! – крикнула я, слыша облегчение в собственном голосе. В груди у меня пульсировала радость. Никогда прежде мне не приходилось бегать так быстро – это была погоня за мечтой после пережитого кошмара. Я обогнула угол – и мое сердце разбилось о стену. Вблизи девушка в моей куртке, идущая по проходу между полок, оказалась намного выше, но я все равно вытолкала из горла имя:
– Мандей?
Девушка вздрогнула, словно от выстрела, и медленно обернулась. Я задохнулась, едва-едва узнав ее лицо.
– Эйприл?
Ее плечи поникли, как будто сама мысль откликнуться на собственное имя лишала сил.
– Чего тебе? – выдохнула она; голос ее звучал тихо и угрюмо. Старшая сестра Мандей выглядела… старше. Кожа у нее словно выцвела, под глазами виднелись большие черные мешки; она походила скорее на мать моих ровесников, чем на шестнадцатилетнюю девушку.
– Э-э… а где Мандей? – спросила я, продолжая пялиться на свою куртку.
Эйприл сжала губы, глядя мне прямо в глаза.
– Она… гостит у нашей тети.
– У вашей тети? – У Мандей действительно была тетя в Лореле, в Мэриленде. Но моя подруга уже много лет не упоминала о ней.
Я заглянула в тележку Эйприл. Три упаковки макарон с сыром, пакет сырных подушечек, белый хлеб, фруктовая смесь для пунша и банка арахисового масла. Мандей нельзя было есть арахисовое масло.
– Э-э… да.
– Она переехала к ней, что ли? Она уже пропустила целый месяц в школе.
Эйприл втянула воздух сквозь зубы.
– Не знаю.
Я сглотнула, не в состоянии достаточно быстро собраться с мыслями.
– А ты можешь дать мне ее номер, чтобы позвонить?
– У моей тети сейчас нет телефона, – ответила Эйприл, стискивая ручку тележки. – И вообще, мне нужно идти.
Я лихорадочно старалась придумать еще какие-нибудь вопросы, чтобы задержать ее подольше. Пусть даже Эйприл изображала глыбу льда – она была сестрой Мандей. Ниточкой, ведущей к моей лучшей подруге.
– Но…
